«В Якутии киношников мало, но мы выпускаем много фильмов»: Любовь Борисова о своем режиссерском дебюте и феномене якутского кино
Пообщались с Любовью Борисовой, представительницей маленькой, но чрезвычайно яркой кинематографии Якутии: о ее фильме «Надо мною солнце не садится», попавшем в основной конкурс ММКФ, пользе опыта в разных кинопрофессиях, съемках на Крайнем Севере и устройстве якутского кинопроизводства.
— Какой профессиональный опыт у вас был до режиссерского дебюта?
— Образование у меня не профессиональное — я экономист. Кино я училась прямо на съемочной площадке. Начинала как исполнительный продюсер, ассистент режиссера, второй режиссер — чем приходится, тем и занимаешься. Постепенно я влезла в монтаж и в последнее время сделала довольно много фильмов как режиссер монтажа. Я даже посчитала, что «Надо мною солнце не садится» стала для меня первой картиной как для режиссера, но двадцать третьей в общей сложности.
Трейлер фильма «Надо мною солнце не садится» (2019)
— Как запускалась картина и как проходил процесс подготовки?
— Все началось спонтанно, быстро и легко. На «Сахафильм» был худсовет, и все просто предлагали свои идеи. Одобрили два проекта, а уже из них была выбрана моя история. Нужно было написать развернутый синопсис, затем встал вопрос, кто будет режиссером. На студии есть штатные режиссеры, но наш руководитель Дмитрий Шадрин предложил мне снимать самой. Режиссерских амбиций у меня не было, так что я и опомниться не успела, как получила проект.
Режиссерских амбиций у меня не было, так что я и опомниться не успела, как получила проект.
Писать сценарий мне тоже сказали самой, так что я засела за работу. Коллеги помогали — ставили дедлайны, контролировали этапы. Перед тем, как приступить к диалогам, мы занялись кастингом. Продюсеру я сказала, что в роли старика вижу только Степана Петрова. А на роль парня мы не знали, кого привлечь. Те, кто уже работают, из известных актеров, не подходят по возрасту. Надо было искать среди студентов. Ивана Константинова нам порекомендовал друг Шадрина, известный киноактер и певец Алексей Егоров. Иван записал нам видео и понравился настолько, что мы его тут же утвердили.
Несколько раз мы с актерами собирались. Поначалу получалось не очень — актеры стеснялись и у них не было особых идей. Со Степаном мы просто общались. Он рассказывал о себе, а я иногда записывала, чтобы включить в диалоги фильма. Например, когда герои строят самолет и старик рассказывает о своих друзьях — это в точности то, что Степан рассказывал мне о своей жизни. Я бы такое просто не придумала. В общем, диалоги я стала писать, представляя, как бы сказал это Степан.
Ваня, как оказалось, играет на укулеле и поет. Я это тоже использовала. Таким образом сценарий постепенно нанизывался на личности героев, как бы подстраивался под окружающую среду и от этого становился более живым.
Всего на сценарий у меня ушло недели три. Еще я делала эскизы, например, самолета. Также подготовила календарный план. Поскольку я много работала вторым режиссером, тут я сама как бы исполняла эту должность. Это ускоряло процесс. Проколов в итоге у нас в дальнейшем не было.
В качестве эпизодников мы задействовали местных.
Затем нужно было срочно ехать на съемки. Мы договорились с администрацией Булунского улуса и главой села Найба. Он сразу влился с проект. Оказалось, что на его территории есть звероферма на берегу моря, есть хижины, есть, где нас поселить. Мы все время ориентировались на то, что уже есть, но и обстоятельства складывались как надо.
Правда, добираться туда долго. Группа ехала тремя частями. Операторы на вертолете летели полчаса, мы с художником на вездеходе четырнадцать часов, а актеры по морю на моторке три-четыре часа. Важно было заранее оптом закупиться всем необходимым, потому что на Севере все втриторога.
— А какой была съемочная команда фильма?
— Так совпало, что оператор Семен Аманатов должен был лететь в те же места на съемки документального фильма как раз про это село. Айаал Адамов на том документальном фильме был режиссером, а мы его привлекли к себе как оператора дрона и звукооператора. Они уже были там и отправляли фотографии, подсказывали, что можно найти на месте, а что нельзя, например, какой-то реквизит. Также у нас был художник-постановщик, механик камеры и двое актеров. В качестве эпизодников мы задействовали местных.
— Суровые погодные условия тех мест как-то отразились на съемках?
— Из-за моря и непредсказуемой погоды календарный план нужно было все время менять. Там можно начать снимать, но внезапно из-за горы выползет туман и несколько часов ничего не будет видно. Но не будешь же ты простаивать. Чтобы можно было переиграть план в таких условиях, я придумала себе такую формулу. Каждой сцене я поставила коэффициент. Например, если это средней сложности сцена, требующая половину дня, я ставила коэффициент 0,5. Если очень сложная сцена и на нее нужен целый день, то коэффициент 1. Проходные сцены — 0,3, 0,1 и так далее. За смену нужно было набирать норму 1. Для этого каждое утро я смотрела погоду и подбирала сцены для съемки таким образом, чтобы составить этот коэффициент.
Мы начинали работать, и если в обед погода резко менялась, я быстро подбирала, что мы можем снять в новых условиях с нужными для нормы коэффициентами. В общем, условия были экстремальные, но это было интересно и азартно. Всего на съемки у нас ушло двадцать восемь дней, причем мы закончили на день раньше, чем планировали.
— Как вы работали над изобразительным решением картины и какую использовали технику? Есть ощущение, что визуально ваша картина чуть более совершенна, чем другой якутский фильм «Царь-птица», который в прошлом году выиграл главный приз ММКФ.
— С оператором Семеном Аманатовым мы работаем с самого начала. Почти все фильмы, на которых я работала, снимал он. Поэтому работать с ним очень привычно, понимаем мы друг друга с полуслова. К тому же и у него, и у меня всегда во всем полный порядок. Так что работать легко. Он знает мой стиль и даже доверяет мне делать раскадровки, не проверяет их и не спорит. Обычно я вставала раньше всех, смотрела погоду и начинала рисовать раскдаровки. Семен приходил на площадку, смотрел и ему все сразу было понятно. Работать так — это удовольствие.
Мы начинали работать, и если в обед погода резко менялась, я быстро подбирала, что мы можем снять в новых условиях.
По поводу качества изображения, секрет в камере. «Царь-птицу» снимали на камеру Sony. Видимо, тогда и бюджета особо не было, и ставку такую не делали, что можем победить на кинофестивале. У нас же в этот раз была задача снять с более высоким качеством, поэтому взяли RED. С «Царь-птицей», опять же, была куча проблем на постпродашкне, а тут мы решили сделать так, что бы на посте голова не болела.
— Что необходимо было сделать на постпродакшне?
— В первую очередь я сама сделала монтаж. Специально месяц сидела дома, чтобы мне никто не мешал, и по своим записям собирала фильм. Поскольку я монтажер, я уже на уровне сценария понимала, какой будет темпоритм. К счастью так получилось, что как я фильм задумала, так его и сняла, и так его и смонтировала. Единственное, изначально хронометраж вышел чуть дольше, чем я ожидала, поскольку наши герои вайнеры, и я не учла вайны. Фильм получился на два часа, так что мы решили его чуть-чуть порезать до одного часа сорока восьми минут. Сократили один монолог в сцене на охоте. Его буквально пришлось отрывать от сердца. Но я пересилила себя, режиссер монтажа во мне победил режиссера и вырезал сцену, а я в итоге поняла, что это было правильное решение.
Помогло еще то, что мы несколько раз смотрели монтаж с фокус-группами из коллег-киношников. Без этого свой фильм нельзя увидеть объективно.
Обычно я вставала раньше всех, смотрела погоду и начинала рисовать раскдаровки. Оператор приходил на площадку, смотрел — и ему все сразу было понятно.
Когда утвердили монтаж, мы отдали фильм на звук. Первым делом сделали шумы — заказали в Питере у знакомого. Остальной звук делал Иннокентий Сивцев на «Сахафильме». Речь, как ни странно, мы делали в последнюю очередь. Степан Дмитриевич очень быстро отработал озвучание, ему потребовалось всего около недели. А Ваня вообще озвучился за три дня. У него музыкальный слух. Ему, например, говорили повторить реплику на один кадр длиннее, и он менял скорость и как робот ровно попадал.
Параллельно фильм отдали на покраску и графику. В картине много графики. Например, телефонные звонки и разные мелочи. Цветокоррекцию делали совсем немного, потому что цвет сам по себе был очень красивый и его легко можно было испортить. И цвет, и графику делал Павел Адамов. Это удобно, поскольку не возникает традиционного конфликта, который бывает между колористами и теми, кто делает графику.
Мы несколько раз смотрели монтаж с фокус-группами из коллег-киношников. Без этого свой фильм нельзя увидеть объективно.
Самым последним этапом мы засели с Моисеем Кобяковым над музыкой. С ним мы тоже уже работали и привыкли друг к другу. В работе с ним мне надо рядом сидеть и контролировать все. Он импровизатор, смотрит картинку и начинает играть. Мне нужно его останавливать и записывать, иначе он может не повторить удачную эмоцию.
— Какой совет вы бы дали другим начинающим режиссерам, стоящим на пороге своего дебюта?
— Я слишком долго собиралась дебютировать, и, наверное, так и не собралась бы это сделать. Потому что думаешь: «Когда-нибудь я это сделаю, когда буду готова». Поэтому я бы сказала, что не надо этому придавать слишком большое значение, не стоит быть слишком серьезным. Подвернулся случай — возьми и сними. Если получится, то хорошо, а нет, так нет. Нужно проще относиться к этому. До прошлого года я и не думала снять такую историю.
— В заключении давайте поговорим о якутском кино в целом. Новости о ваших фильмах появляются довольно часто. Какое количество людей занимаются созданием кино в Якутии?
— Киношников мало, но мы выпускаем большое количество фильмов. Потому что мы все перетекаем из проекта в проект. Лет пять назад я считала, что нас было человек пятьдесят, включая ассистентов. Недавно же я пересчитывала, и оказалось, что нас стало человек сто. Но при этом людей с профессиональным киношным образованием сколько было, столько и осталось. Операторы, художники готовят себе ассистентов, а те постепенно растут. В киновузах учатся сейчас мало. Видимо потому что брать в вузы стали только с ЕГЭ, а наши школьники при всем желании так не могут поступить, у них нет подготовки. Те же, кто старше и хотел бы отучиться, не могут претендовать на бесплатное обучение. Мы постоянно говорим об этом глюке в системе образования, но вопрос пока не удается решить.
Не стоит быть слишком серьезным. Подвернулся случай — возьми и сними.
В самой Якутии же есть только около-киношные заведения. У нас есть АГИКИ, Арктический государственный институт культуры и искусств, который выпускает актеров театра и кино. Наш актер-дебютант Иван Константинов как раз там учится на третьем курсе. И еще есть колледж культуры. Ребята-технари оттуда ассистируют нам на съемках. Некоторые даже переросли в операторов-постановщиков и работают при «Сахафильме». Это государственная студия, и она единственная имеет техническую базу: павильон, помещения, свет, оборудование. Все остальные независимые студии все берут оттуда.
— А сколько фильмов в среднем у вас создается? И хватает ли зрителей для этого количества картин в Якутии, где, я так понимаю, проходит основной прокат?
— Последние годы количество фильмов уменьшается. В рекордные годы у нас снимали по пятнадцать фильмов в год. Потом стало стабильно десять. И в последние несколько лет уменьшилось до семи-шести. Но вот в этом году всплеск — около десяти картин точно будет.
Отсутствие денег всех шокировало, и все начали лихорадочно снимать.
В прошлом году у нас провели оптимизацию, не было госфинансирования, а до этого местный Минкульт выделял пять миллионов на производство. Видимо, отсутствие денег всех шокировало, и все начали лихорадочно снимать. Наша потенциальная аудитория — 500-600 тысяч сахаязычных человек. Причем основной прокат идет в Якутске. У нас есть несколько независимых кинотеатров, с которыми мы напрямую договариваемся. Единого дистрибьютора нет, все самокат. Есть еще улусный прокат. Организация «Якутская республиканская киносеть» занимается открытием новых кинозалов в республике.
— При этом якутские фильмы пользуются признанием как российских, так и мировых кинофестивалей. Как думаете, в чем привлекательность якутского кино?
— Нельзя сказать, что это везение. Хотя не без этого. Скорее стоит говорить, что это результат многолетнего упорного труда. Это результат того, что было сделано правительством в 90-е годы, когда целый курс был отправлен учиться в киновузы. Они отучились, вернулись и сейчас составляют костяк нашего кино и вокруг себя учат людей. Мы все работаем, подтягиваем качество, стараемся делать лучше.
Интерес к нам такой, наверное, потому что всегда интересно что-то новое. А люди чувствуют, что в нас есть что-то, чего раньше не было. Не в том смысле, что мы придумали что-то новое в киноязыке, нет, но мы работаем на своем материале, у нас свой менталитет, свой язык, свой ландшафт, люди. Но если посмотреть историю кино, то не исключено, что это лишь кратковременная вспышка и дальше интерес угаснет. Мы это осознаем, но наперед не загадываем и пока работается, мы работаем.
