Александр Цекало, «Среда»: «Я не люблю безапелляционные заявления, но сейчас неприлично не разбираться в сериалах»

Продюсерская компания «Среда» уже не первый год снимает российские сериалы по западным стандартам. Ее основатель, в прошлом – знаменитый комик, телеведущий и актер, а в настоящем – успешный продюсер, Александр Цекало рассказывает AdIndex о том, в какие проекты надо вкладывать деньги, где рекламировать кино и почему отказываться от размещения в сериалах недальновидно.

— «Среда» начинала свой путь с производства развлекательных телепрограмм, но впоследствии сосредоточилась на создании сериалов. Почему вас заинтересовал именно этот формат?

— У меня не было никакой секретной информации, что сериалы в ближайшее время станут таким серьезным и самостоятельным видом аудиовизуального произведения. Может быть, интуиция. Она вообще меня не подводила в большинстве случаев. С другой стороны, тогда флагманом компании «Среда» была программа «Большая разница», мы много выпусков наснимали, 60 или 80, я уже, честно говоря, не помню, сколько. Закончились поводы для пародий, всех артистов уже по несколько раз спародировали, политические пародии не особенно приветствовались, поэтому ниша была закрыта. Возможно, пришло время, когда я мог объединить все свои знания в области драматургии, театра и кино.

Я достаточно рано увлекся чтением пьес, все, что были дома, перечитал –зарубежные, советские, современные. Я, видимо, искал какой-то свой путь сторителлинга. Под сторителлингом я подразумеваю не просто умение рассказать историю, а способ высказывания, стиль, манеру. Ну, и тогда возникла история с Life on Mars («Жизнь на Марсе» – Прим. ред.), английским сериалом 2006 года, который стал «Обратной стороной Луны» (сериал компании «Среда» 2012 года – Прим. ред.).

— С чем легче работать: с адаптацией зарубежного сериала или с оригинальной идеей? Могут ли это быть равнозначно интересные проекты?

— Вопрос не совсем верный, потому что интереснее работать с интересными историями, и неважно, зарубежная она или собственного сочинения. Просто с зарубежной историей не так выгодно работать, а это имеет значение – мы все-таки занимаемся бизнесом.

— Почему это менее выгодно?

— Потому что сериал, который придуман в недрах компании, после эфиров на канале возвращается в компанию, и права будут у меня. А лицензия никогда не будет моей, я всегда должен буду платить за возможность работать с этим продуктом, продавать его, размещать, и, даже зарабатывая на этом последующем размещении, я буду вынужден делиться прибылью 50 на 50 с ВВС. Поэтому интереснее и выгоднее придумывать свое. Конечно, если это «свое» достойное и сравнимое с тем, от чего ты отказываешься. Но тогда я не думал об этом, тогда еще не было представления, что это может стать делом всей моей жизни.

— В чем специфика работы с сериалами, в отличие от кино, с точки зрения продюсера?

— В принципе, есть много общего, тем более что мы снимаем сериалы всеми существующими киноприемами. Но кино либо финансируется частными деньгами – компаний, которые занимаются кинобизнесом, – либо часть инвестиций – это государственная помощь, например, Фонда кино или Министерства культуры. Когда кино произведено, его должен захотеть дистрибьютор. Представим себе, что это хорошее кино, и дистрибьютор, не сомневаясь, берет этот фильм, чтобы расписать его по кинотеатрам. Он ищет подходящее время для проката, что зависит и от жанра, и от того, что параллельно идет в кино. Находит, но при этом никак особенно не контролирует ситуацию, в том плане, что на это же место могут прийти еще два-три фильма от других дистрибьюторов.

Дальше, когда бокс-офис собран, половину денег нужно отдать кинотеатрам по существующему закону, из оставшейся суммы нужно выплатить комиссию дистрибьюторам, долг Фонду кино или Министерству культуры – если это возвратные деньги, инвестору, а также возместить свои расходы. И вот только тогда, может быть, появится прибыль. В принципе, за год в российском прокате производится порядка 150-200 фильмов, при этом в прибыли остаются не больше пяти. Так устроен бизнес кино. Конечно, потом кино можно еще и на телевидение продать, но это тоже не военные деньги.

Бизнес телевизионный устроен другим образом. Я показываю каналу идею, питчу, канал говорит: «Да, неплохо для нашей аудитории, пишите пилот и синопсис сезона». Мы делаем пилот и синопсис, дорабатываем его после замечаний и пишем полностью сезон. На этом этапе мы с каналом должны договориться о стоимости производства. Мы можем спорить, бодаться, но заключаем договор, создаем график платежей и только после этого приступаем. Начинаем писать сценарий, искать режиссера, прикидывать дрим-каст, выбирать локацию и т.д. Невзирая на то, что в стране 150 миллионов человек, рынок трудовых ресурсов у нас небольшой. Главных действующих лиц – и под главными я подразумеваю режиссера, оператора, художников, костюмеров, постановщиков, специалистов грима – ищут практически сразу, когда уже понятно, что проект контрактован каналом и он будет сниматься.

В этом смысле схема совершенно другая, нежели в кино, – больше застрахованности и у канала, и у нас. У нас – что канал заплатит, у канала – что он может контролировать процесс. Когда снимается кино, дистрибьютор и кинотеатры не контролируют написание сценария, инвестор тоже не всегда влияет на сценарий. А в телеке продюсеры и редакторы канала имеют на это право. Не на всех каналах, но есть специалисты, которые действительно помогают. Например, Сергей Титинков на «Первом канале» или Валерий Федорович и Евгений Никишов на «ТВ-3». В общем, это не про войну, канал заказывает – канал имеет право контролировать процесс.

Дальше сериал встает в эфир, и тут возможны такие же «игрушки», как с кинопрокатом, потому что продюсер тоже не знает, что покажут в это же время на другом канале. Каналы воюют между собой и иногда даже без анонса имеют возможность неожиданно поставить свой продукт.

Естественно, в зависимости от тайм-слота канал размещает рекламу, то есть деньги от рекламы должны принести прибыль каналу и оплатить все производственные нужды и операционные расходы сотрудников компании, налоги и т.д.

В этом и есть вся разница. Канал, когда покупает сериал, как бы является адвокатом зрителя, представляет его интересы. В кинопрокате зритель сам для себя решает, что ему интересно, без посредника. В этом смысле маркетинг, конечно, имеет огромное значение. После качественного сценария и качественного продакшена маркетинг, наверное, становится самым важным элементом.

— Как построить качественную рекламную кампанию вокруг сериала? Есть ли какие-то инструменты или форматы, которые точно сработают?

— Важно знать свою аудиторию и бить в ее ядро. Также есть понимание каналом методов воздействия на зрителей. Я приведу пример. Мы сделали рабочий трейлер для сериала «Троцкий», не планируя показывать его на телевидении. Он был нужен для демонстрации в наших заграничных поездках и дистрибьютору. Но «Первому каналу» понравился этот трейлер. Они, немножко купировав сцены, имеющие отношение к эротике, стали показывать его в эфире и в интернете. Конечно же, этот трейлер воздействовал на более молодую и продвинутую аудиторию, на ту часть аудитории «Первого канала», которую можно было бы назвать «креативный класс». Но на стойкую и верную аудиторию канала этот трейлер действовал пугающе, потому что он агрессивный, там есть кровь, есть секс, даже если он смонтирован так, что его нет.

За неделю до эфира был пресс-показ «Троцкого», где собрались журналисты из разных изданий. И от этого пресс-показа была, я считаю, невероятная польза. Журналисты в один голос сказали, что отношение к проекту после просмотра трейлера было другим, он настораживал и не передавал всей глубины, которая есть в самом сериале. И вместо модного клипового ролика мы с Константином Львовичем (Эрнстом, генеральным директором «Первого канала» – Прим. ред.) сделали и запустили на канале трейлер с более важными сценами и диалогами. Прежний трейлер стал транслироваться в позднее время, как раз когда молодежь может подтянуться к экранам телевизоров.

Дальше занимались интернет-промоушеном, размещались в Facebook, «Одноклассниках» и «ВКонтакте». Я не знаю, насколько это оказалось успешным и какой был охват, но, по крайней мере, мы попытались адаптировать очень взрослую и, на первый взгляд, скучную для молодежи тему революции и Троцкого, рассказать ее молодежным языком, используя интернет-сленг, создавая различные приложения и игры.

РЕКЛАМИРОВАТЬ КИНО В НАРУЖКЕ – ЭТО ПРОСТО ПАЛИТЬ ДЕНЬГИ. КИНО НАДО РЕКЛАМИРОВАТЬ ТАМ, ГДЕ СОБИРАЕТСЯ ЕГО ЦЕЛЕВАЯ АУДИТОРИЯ, ТО ЕСТЬ В КИНОТЕАТРАХ

Наверное, было бы еще неплохо, если бы была наружная реклама, но не обычная, а какая-то хитрая, потому что просто так наружка не работает уже давно. И все понимают, что рекламировать кино в наружке – это просто палить деньги. Кино надо рекламировать там, где собирается его целевая аудитория, т.е. в кинотеатрах. Телевизионные проекты нужно рекламировать там, где собирается целевая аудитория телевидения, т.е. на канале. Наружка – это уже, скорее, такие понты, и поэтому, если эти понты колотить, это должна быть какая-то хитрая идея. Сейчас неудачный пример приведу, в том смысле, что время такое и неправильно могут понять, но что, если бы, например, появился плакат, что революция в России наступит 6 ноября в 21.20? Это сейчас могло бы прочитаться как призыв к несанкционированному митингу, но, в принципе, я имею в виду простую провокацию. Ведь, безусловно, провокация работает в рекламе и маркетинге, и она достаточно активный инструмент.

— Кто занимается продвижением сериалов «Среды»?

— Почти всегда это бюджет и инвентарь каналов. Мы иногда участвуем в антипиратке, что тоже можно назвать маркетингом или сохранением стабильности. Например, в сериалах «Метод» и «Троцкий» мы с Константином Эрнстом сопродюсеры, поэтому по антипиратке делили расходы.

Участвуем в спецпроектах. Когда понимаем, что у канала много дел, а у нас на данном этапе это самое важное дело. Инициатива продакшена всегда нужна. В частности, основной постер «Троцкого» создан был не на канале, а нашими усилиями и нашими людьми.

КАК ТОЛЬКО В РОССИИ ПОЯВЯТСЯ ДВА-ТРИ ОНЛАЙН-КИНОТЕАТРА, АУДИТОРИЯ И ДЕНЬГИ НАЧНУТ ЕЩЕ СТРЕМИТЕЛЬНЕЕ ПЕРЕТЕКАТЬ В ИНТЕРНЕТ

— Насколько важно для канала коммуницировать со зрителями в интернет-среде?

— Не так быстро, как в Америке, но неизбежно аудитория перетекает из телевидения в интернет, поэтому с ней надо работать. Аудитория – это трафик, а трафик – это деньги. Чем больше трафик, тем выше стоимость рекламы. Соответственно, стоимость рекламы на телевидении будет падать, а стоимость рекламы в интернете будет расти. Как только в России появятся два-три онлайн-кинотеатра, аудитория и деньги начнут еще стремительнее перетекать в интернет. Тогда онлайн-кинотеатры смогут составить конкуренцию телевизионным каналам, а для этого нужно всего ничего – вложить достаточное количество денег в контент.

— В России ведь уже есть онлайн-кинотеатры.

— Да, они есть, со многими их владельцами я даже знаком, но пока это не онлайн-кинотеатры. Онлайн-кинотеатр – это ресурс, который предлагает аудитории достаточное количество премьерных часов сериалов и кино, а не просто агрегатор, который покупает права или показывает веб-сериалы.

— В одном из интервью вы отмечали, что вам было бы интересно снять веб-сериал. Вы уже начали работать над таким проектом?

— Мы сделаем порядка пяти пробных веб-сериалов. Думаю, в следующем году уже выпустим.

— Где вы собираетесь их показывать?

— Пока есть только одна площадка для веб-сериалов – это YouTube. Будем, наверное, на своем канале показывать.

— Как будете их монетизировать?

— Веб-сериалы можно монетизировать только через платформы типа YouTube. Либо привлекать продакт-плейсмент и спонсоров. Некоторые американские веб-сериалы имеют спонсоров, если, например, они сделаны на основе компьютерных игр. Еще веб-сериалы монетизируются за счет приглашения блогеров играть какие-то роли.

— Вы говорили, что никогда бы не стали привлекать к съемкам своего сериала российских блогеров. С чем это связано?
— Моя категоричность была связана с тем, что для меня сейчас прежде всего важно сделать интересный продукт. Потому что те веб-сериалы, в частности те американские веб-сериалы с участием блогеров, которые я смотрел, мне не интересны. Мне лично. Но я не последняя инстанция. Раз снимают, значит, у них есть своя аудитория, которая «сидит» на этих блогерах и готова им «поклоняться» в любой их ипостаси.

Но это не значит, что мне нравятся американские блогеры, а наши блогеры не нравятся. В России блогеры уже тоже имеют вес. Возможно, если мы просмотрим всех наших блогеров, изучим их как явление, то вполне можно будет задуматься об их участии в каком-то сериале.

Но это уже про деньги, а я сейчас про суть. Мы хотим сделать качественные веб-сериалы. Пока их просто нет на нашем рынке. Возможно, скоро они появятся. Я думаю, что наши сети, которые тоже захотят или уже хотят что-то производить сами, пока не будут вкладывать деньги в большие и взрослые сериалы, а начнут вот с таких веб-сериалов. Они и будут привлекать блогеров. А мы прежде всего хотим сделать продукт иного качества. Но это риски. В такой проект надо вложиться и потом смотреть, как он будет работать.

— На одной из телепередач вы пошутили, что могли бы быть телевизионным коллектором и выбивать деньги из рекламодателей, которые разместились, но не заплатили. С какими сложностями на самом деле приходится сталкиваться, когда речь заходит о работе с брендами?
— В каком-то смысле мы можем обойтись без денег брендов. Канал выделяет условно 10 рублей на производство серии. Мы снимаем ее за 9 рублей и оставляем себе прибыль. Продакт-плейсмент дает дополнительную прибыль, которая, соответственно, будет разделена с каналом в каком-то процентном соотношении, это уже кто как договаривается. Но за продакт-плейсмент тоже нужно заплатить отчисления, то есть отдать налог на рекламу.

Есть еще представляющие, титульные спонсоры. Мы предлагаем разные опции, потому что естественным образом герои сериалов ездят на машинах, пользуются телефонами, компьютерами и т.д. Но на сегодняшний день владельцы брендов и агентства, представляющие эти бренды, не практикуют размещение в сериалах.

Одно дело, когда есть какой-то уникальный спецпроект, например «Ирония судьбы. Продолжение», в котором придумали, что один из главных героев работает в компании «Билайн». И вот ходит весь фильм персонаж Сергея Безрукова в шарфике «Билайна». Или показывают рекламный щит МТС в «Ночном дозоре». То есть договариваться о продакт-плейсменте пока удается только отдельным, специальным, очень значительным проектам. С отдельными, специальными и очень значительными брендами.

Остальным сейчас договориться с брендами очень трудно. Почему это происходит, мы не знаем. Мы пробовали это делать, потому что для нас качество продукции имеет значение и мы много денег тратим на производство. Мы из-за этого, возможно, меньше зарабатываем, чем другие компании, но зато вкладываем деньги в репутацию, в том числе и в тоннель на международный рынок. Но практики или тенденции работы с брендами нет. И поскольку любой продакт-плейсмент еще сопряжен с таким как бы смысловым изнасилованием зрителя, мы от этого не страдаем. Ну, меньше зарабатываем, зато совесть чиста, что мы зрителя, который и так рекламой задушен, не мучим.

РЕКЛАМНЫЙ АГЕНТ БОИТСЯ СОВЕТОВАТЬ СВОЕМУ КЛИЕНТУ ВЛОЖИТЬ ДЕНЬГИ В ПРОИЗВОДСТВО КИНО И СЕРИАЛОВ, А ЗА ЭТИМ БУДУЩЕЕ

Мне кажется, у агентств и рекламодателей нет понимания той роли, которую может играть размещение продукта внутри сериала. Они же сразу про что? Про количество контактов. Как посчитать количество контактов? К примеру, на финальной серии «Мажора 2» доля смотрения была 35%. Дальше их интересует целевая аудитория: «Мы торгуем машинами премиум-класса, у скольких из этих 35% действительно есть деньги, чтобы ее купить?» В этом есть, конечно, логическое обоснование. Но я также усматриваю в таком подходе недальновидность и малообразованность, непродвинутость, если хотите. Я не призываю: «Вкладывайте деньги, дурачки, вы ничего не понимаете». Вкладывать нужно целенаправленно в отдельные успешные проекты. А «Среда» производит в основном успешные проекты. При этом я не призываю вкладывать в компанию «Среда». Я ни за кем бегать не буду, у меня даже времени для этого нет.

Но мы попробовали активизироваться с сериалом «Мажор» – одним из флагманов «Среды» и «Первого канала», вели переговоры с брендами, но у нас не получилось. Ну, уж извините, если сериал с долей 30-35% не является поводом для вложения денег в продакт-плейсмент, то я не знаю. Самое главное, что все те люди, с которыми мы обсуждали проект, имеют отдельные бюджеты на продакт-плейсмент. И если начать смотреть, куда же они все-таки эти бюджеты вкладывают, будь то кросс-промо или другой вид рекламы, то это далеко не все работает. Кругом в Москве висят «гнилые» билборды, заляпанные грязью девять месяцев в году, на которых написано: «Теперь скидка 20%». Я уже сказал об этом, но для меня это очень смешная, очень угрюмая и бесполезная реклама.

— А как работают с продакт-плейсментом за рубежом? Например, в Америке?
— Во-первых, американский рекламный рынок очень большой. Он возник гораздо раньше, чем наш, и там другие расценки, по-другому многие вещи устроены. Канал NBC, например, принадлежит компании General Electric. И, наверное, они могут работать с бюджетами собственной продукции и размещаться в собственных сериалах, даже с юмором.

Там можно застраховать свое кино от неудачного бизнес-проекта. У нас невозможно даже взять кредит под права. Вместо этого меня в банке спросили: «А у вас есть дом? Вот его можете заложить».

— И вы заложили дом?
— Да. Ради того, чтобы не остановить сериал, на который канал долго не перечислял деньги. Но это же ненормально. Поэтому России нужно семимильными шагами догонять Америку. Они прошли все это 30-40 лет назад.

— Вы считаете, мы сможем догнать?
— Медленно, но, конечно, это произойдет. Просто пока мы догоним до того уровня, на котором они сейчас, они тоже на месте стоять не будут, они рванут вперед. К примеру, телекоммуникационная корпорация AT&T приобрела Time Warner. А Time Warner – это Warner Bros, HBO, CNN, половина кабельного канала CW и многое другое. Теперь это невероятное количество пользователей сольется, и они станут лидерами. Пока у нас какой-нибудь сотовый оператор додумается до такой элементарной штуки, пройдет очень много времени. Для этого же нужно вкладывать деньги в производство, а они жмутся. Рекламный агент боится советовать своему клиенту вложить деньги в производство кино и сериалов, а за этим будущее. Либо они не видят этого будущего по какой-то причине. Либо бренды сами не готовы развиваться.

У МЕНЯ НЕТ ТАКОЙ ЦЕЛИ В ЖИЗНИ – ПРИВЛЕЧЬ РЕКЛАМОДАТЕЛЕЙ К РАЗМЕЩЕНИЮ. У МЕНЯ ДРУГАЯ ЦЕЛЬ – Я ПЫТАЮСЬ ПРОДАТЬ СВОИ СЕРИАЛЫ ЗА ГРАНИЦУ И ПРОДАЮ

— Что можно сделать сейчас, чтобы интерес спонсоров к сериалам вырос?
— Что может сделать продюсер, чтобы вырос интерес к его продукту? Производить качественный продукт, который с успехом идет на канале и стабильно приносит высокие цифры. Наверное, все продюсеры занимаются этим, только не у всех продукт успешный по качеству и по цифрам.

У меня нет такой цели в жизни – привлечь рекламодателей к размещению. У меня другая цель – я пытаюсь продать свои сериалы за границу и продаю. Пытаюсь дополучить какие-то деньги, которых не хватает, на свободу творческого передвижения.

— Netflix купил у «Среды» права на показ уже шести сериалов. Каковы ваши дальнейшие планы по завоеванию внешнего рынка?

— Продажа форматов. «Мажор» уже продан компании Critical Content. Сейчас идут переговоры по сериалу «Метод». Есть интерес к созданию американской версии сериала «Спарта». Следующий этап по завоеванию – создание копродукционных проектов. Мы уже ведем переговоры и пишем копродукционые сценарии. И третий, пока фантастический этап – производство сериалов на весь мир с иностранными и российскими актерами. Но изначально это должен быть сценарий на английском языке.

— Как российским сериалам конкурировать с западными? И стоит ли это делать при такой популярности зарубежного контента?

— В мире популярность выше у американских сериалов. Но ни один американский сериал не имел таких цифр смотрения в России, как российские сериалы. Российскому зрителю интереснее смотреть российский сериал с российскими героями. Если мы покажем на ТВ и сравним сериалы Life on Mars и «Обратная сторона Луны», то цифры у «Обратной стороны Луны» все равно будут выше.

Но если говорить не про российский, а про международный рынок, то, как минимум, язык является барьером, чтобы не смотреть наши сериалы. Если преодолеть разницу в ментальности, найти правильную историю, которая будет интересна заграничным зрителям, сыграть эту историю на английском языке, то проект станет международным.

Это не означает, что нас не интересуют истории, которые имеют отношение только к нашей стране. По сути, сериал «Троцкий» – это наша история, но сам Троцкий – фигура международная. Сейчас посмотрим, сколько стран купит у нас этот сериал. Скорее всего, чтобы «Троцкому» стать международным проектом, нужно снимать ремейк, чтобы Меркадера играл мексиканский актер или американец мексиканского происхождения, Фриду Кало – играла актриса Сальма Хайек и т.д. Будем пытаться общаться на эту тему.

В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ ЖИЗНЬ В РОССИИ – ЭТО НА 50% УТОПИЯ, А НА 50% АНТИУТОПИЯ. ПОТОМУ ЧТО УТОПИЯ – ЭТО КАК МОГЛО БЫ БЫТЬ. А АНТИУТОПИЯ – ЭТО КАК ХОРОШО БЫ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО

— В мире сейчас снимается больше всего полицейских драм. А какой жанр, на ваш взгляд, наиболее недооценен, но имеет большие перспективы?

— В России это утопия и антиутопия. Каналы осторожно подходят к этому жанру. В каком-то смысле жизнь в России – это на 50% утопия, а на 50% антиутопия. Потому что утопия – это как могло бы быть. А антиутопия – это как хорошо бы, чтобы не было. Сейчас я без иронии говорю или с иронией, но, скажем так, позитивной.

Мне кажется, американский сериал «Рассказ служанки» – прекрасный пример антиутопии, он не оскорбляет действующую власть, но моделирует ситуацию, которая могла бы случиться. И на фоне этой антиутопии изложена идея воинствующего феминизма. И это очень круто. Особенно, если учесть, что роман написан 20 лет назад. У нас тоже есть антиутопические, постапокалиптические романы. Например, «Метро 2033» Дмитрия Глуховского. Это прекрасный роман, готовый к экранизации как в кино, так и в сериале. Мы, кстати, пытаемся договориться с Дмитрием об этом.

— Чем можно объяснить такой подъем производства сериалов в настоящее время?

— Мне кажется, что на сегодняшний день сериалы уже не просто идентификаторы жизни, не просто обучающие системы – как жить, выживать, любить, сражаться, как делать себя, как найти место в жизни. Сейчас это уже серьезный вид искусства. Хороших сериалов в год выпускается гораздо больше, чем хорошего кино. Многосерийные фильмы уже побеждают односерийные.

Лучшие продюсеры и режиссеры мира производят сериалы. Вышел Mindhunter («Охотник за разумом» – Прим. ред.) Дэвида Финчера. Это вообще практически совершенство. Стивен Содерберг снял уже три сезона «Больницы Никербокер» с Клайвом Оуэном в главной роли. Мартин Скорсезе и Марк Уолберг продюсируют сериалы. Все это лучшие люди индустрии.

Раньше актеры и режиссеры с трудом соглашались на такие проекты. Особенно у нас. Считали, что сериалы – это плохая, некачественная продукция. Сейчас пойдите найдите актера для съемки. Уже все заняты в сериалах – на год вперед расписаны. Когда я вначале обращался к режиссерам и продюсерам, то для них я еще позавчера пел: «Тома, Тома, выходи из дома», а потом несколько лет вел телевизионные программы. Только потом я стал генеральным продюсером и решил снять серьезную драму.

На самом деле я не люблю безапелляционные заявления, но сейчас неприлично не разбираться в сериалах. То есть сериалы на сегодняшний день являются инструментом для социализации в любой компании. Просто стыдно не знать про сериалы «Наемник Куорри», «Игра престолов» или «Мир Дикого Запада». Потому что об этом говорят. Ты хочешь разбираться в том, о чем говорят все? Сериалы на сегодняшний день – это самое обсуждаемое явление.

— Можем ли мы ожидать падения киноиндустрии?

— Оно уже есть – падение киноиндустрии. Во всем мире. Можно не платить за билет в кинотеатр, можно не смотреть телевизор, потому что там реклама. Вместо этого можно заплатить за месячную или годовую подписку на кабельные каналы или на онлайн-кинотеатр. И смотреть у себя дома десятки тысяч фильмов и сериалов, в том числе новых.

Да, в кинотеатры на сегодняшний день в Америке и в России ходят на блокбастеры, где экран имеет значение. Но такая «игрушка», как 3D, уже наскучила людям. Сейчас на смену пришла виртуальная реальность, но и это тоже временно. Кинотеатры останутся для умного кино, для комедий и для аттракционов. Но массово онлайн-кинотеатр, конечно, становится мощным игроком на любом рынке в любой стране.

— Какие тренды и сериалы ждут нас в 2018 году?

— Еще год продержатся ужасы, мистика и хоррор. Ситкомы уже сошли на нет, но появились комедии без закадрового смеха, не однокамерные, а по-взрослому снятые комедии. Получасовые драмы – их пока еще трендом нельзя назвать, но зритель уже хочет смотреть чуть быстрее.

Опять же, надо различать тренды в России и тренды в Америке. В Америке трендом будут политические или политизированные сатирические сериалы. Сериалы про спецназ, в которых спасают людей в арабских странах, побеждают террористов и т.д. Появятся ли у нас такие сериалы? Думаю, нет. Хотя самое время, мне кажется, сделать сериал про русский спецназ, который полетел в Сирию и спас наших пленных. Такой заказ вообще мог бы идти от государства – сделать, к примеру, сериал про двух крутых парней – из Украины и из России. Вот это было бы такое офигенное миротворчество. Он был бы патриотическим, он был бы зрелищным. И такой заказ не стыдно исполнить.

Мелодрамы, семейные драмы будут продолжать оставаться в тренде. В Америке феминистские сериалы стали модной тенденцией. Женщина сильнее и лучше, чем мужчина. И не понимает этого только какой-нибудь недальновидный, самовлюбленный или слабый человек. И, конечно, про это снимают сериалы. Про женщину-политика, про женщину, которая спасает семью, про женщину, которая справляется сама, будучи брошенной мужчиной, про женщину, организующую бунт.

— Какой проект на сегодняшний день вы считаете своим главным хитом?

 

 

Источник