Телепроизводство по-вьетнамски

Если вы никогда не работали на телевидении, то в этом посте вы сможете узнать некоторые детали работы корреспондента/ведущего на телевидении, заглянуть вовнутрь телепроизводства. А если вы знаете, что такое работа корреспондента/ведущего на ТВ — предлагаю сравнить, поплакать и подумать “как же нам у нас хорошо”.

Очень часто коллеги спрашивают меня: «Как там у вас строится рабочий процесс?». А родственники задают вопросы: “Ну и где вы там работаете?”. В этом посте я хочу ответить на все эти вопросы, ну и немного развлечь читателей.

Мне часто задают вопросы: “Вы учили вьетнамский и поэтому переехали сюда?”. Нет. Мы работали на телевидении во Владивостоке в новостях и в авторских проектах, а потом нас пригласили во Вьетнам создавать здесь программу на русском языке. Так что нам есть с чем сравнивать.

Предыстория и краткая справка: Я работаю корреспондентом в одной небольшой компании “Анмед Тв — Анвьет медиа». Это, что называется, продакшн – студия. Мы делаем программу на русском языке “Вьетнам сегодня” и продаем ее государственному телевидению Вьетнама. Программа 30 минут про вьетнамскую жизнь, достопримечательности, обычаи, культуру, новости и т. д. Мы (двое русских) работаем с переводчиками-вьетнамцами и вьетнамскими монтажерами и операторами, которые не говорят ни по-русски, ни по-английски. Программа наша будет выходить в эфир Международного вьетнамского телеканала VTV 4.

Телевизионная система во Вьетнаме такая: есть около 10 государственных каналов VTV и множество частных. Первый канал ВТВ 1 – самый главный канал в стране. Его контент универсален, но большинство вьетнамцев этому каналу доверяют, как собственной матери (это что-то типа Центрального телевидения в СССР). Вьетнамцы говорят, что по всем каналам показывают одинаковые новости, поэтому у них нет выбора, они верят телевидению. Все, что говорят и показывают по телевидению, проверяется государственным комитетом пропаганды. Проверка идет в несколько этапов: сначала тексты, потом видеоряд. Остальные каналы ВТВ специализированы. ВТВ 2 – образовательный канал, ВТВ 3 показывает много развлекательных передач, ВТВ – 4 – международный, он вещает по спутнику почти во всех странах мира. ВТВ 4 наполнен программами на разных языках (русский, французский, английский, китайский). Это и новости, и развлекательные программы про жизнь во Вьетнаме. Именно этот канал смотрят вьетнамцы, живущие за рубежом (для них тут показывают новости на вьетнамском языке) и иностранцы, живущие во Вьетнаме. Есть еще спортивный телеканал, и канал о культуре. На ВТВ 4 уже много лет выходят в эфир новости на русском языке, два раза в неделю. Но сейчас мы работаем еще и над развлекательной программой, которую ВТВ 4 вскоре будет запускать в эфир. Мы подготовим программу, заключим договор с телевидением, и она пойдет в эфир. Только во Вьетнаме за программу не платят продакшн-студии. В качестве оплаты идут рекламные минуты, которые мы можем продавать по собственному усмотрению. На 30 минут передачи – 3 рекламные минуты. ВТВ 4 оценивает наш рекламный потенциал в 50 миллионов вьетнамских донгов за один выпуск (примерно 75 тысяч рублей). Они могут и сами найти нам рекламу, в случае, если мы не справимся и не найдем рекламодателей, но тогда мы не получим деньги. Вот такая вкратце история, а сейчас я расскажу кое-какие детали работы на вьетнамском телевидении.

Начнем с самого начала. Отношения в редакции. Есть директор, он говорит по-русски и ставит задачу по созданию передачи. Ставит он эту задачу мне и Степану.

Мы в нашей компании главные. Мы выступаем начальниками телевизионного производства. Я — главный редактор, Степан – технический директор. У нас в подчинении: два монтажера-вьетнамца, один оператор, два переводчика. Допустим, что директор поставил нам задачу: сделать сюжет о текстильной промышленности Вьетнама и об экспортном потенциале страны в этом же направлении. Мы оговариваем, что он хочет видеть в этом сюжете, я предлагаю ему варианты. У меня есть переводчик, который выполняет еще роль продюсера.

Я обсуждаю с переводчиком, какие нам нужны съемки и где, а переводчик начинает в этом направлении работать. Он звонит, договаривается о съемках, составляет письма. ПИСЬМА! Мне больно об этом писать и вспоминать. Помните, коллеги, вы часто материтесь на такую фразу от сотрудников пресс-служб: “Пришлите запросик и мы вам все организуем”? Так вот, коллеги, лучше бы было так, чем как во Вьетнаме. В каждую организацию, которую ты хочешь снимать, ты должен направить письмо. Изложить цель съемки, вопросы ко всем участникам, какие “картинки” ты будешь снимать, когда и в каком количестве. В этом письме должна быть подпись генерального директора и печать организации. Письмо надо отвозить лично в организацию (очень редко организации разрешают привозить письмо с собой на съемки, но только если ты заранее им все содержание письма прислал на электронную почту). Письма надо составлять в детские сады, частные школы, государственные учреждения, отели, объекты материального и нематериального наследия Юнеско, и т. д. Хорошо хоть, что для съемок на рынке не надо составлять письмо! Об оперативности с “письмами” не может быть и речи. После того, как письмо достигло цели, оно может лежать там месяц, пока руководство компании не даст “добро” на съемки. И вот, наконец, это случилось! Мы звоним, и нам говорят: “Мы согласны! Но сначала давайте встретимся и все обсудим еще разок”.

ВСТРЕТИМСЯ! Наш директор это называет “поехать на разведку”. Из 10 съемок в 9 случаях надо заранее ехать “на разведку”. Мы на разведке (ждем, когда нас примут):

Я сразу вспоминаю, как начинала работать на телевидении. Редактор говорила мне, что я не должна тратить время и средства телекомпании и по триста раз ездить в одно и то же место, и что я должна их уговорить, и по телефону объяснить все, а потом сразу приехать с оператором. Во Вьетнаме это невозможно! Здесь так принято: надо ездить сначала на встречу, познакомиться, все обсудить, выпить кофе в кафе или поужинать вместе (за наш счет) и только потом назначать время и дату съемок. Мне кажется, что я очень привыкла уже так работать, и очень тяжело будет в России перестроиться в обратную сторону. Вспоминается, как по телефону из офиса во Владивостоке можно было “срастить” 10 съемок на два дня в самых отдаленных районах края, как я научилась уговаривать людей, забалтывать, даже если они изначально не хотели или пугались. И вот, что я имею здесь – бесконечные письма и предварительные встречи.

Допустим, встреча прошла удачно, надо ехать на съемку. В нашей компании принято перед выездом на каждую съемку (минимум за два дня) составлять план производства (Привет Оле Завьяловой! Ты бы была счастлива, если бы все группы можно было расписать за два дня до съемок). В плане пишут расходы на выезд: на чем поедем (такси, мотоцикл, арендуем машину), куда и в каком составе, и краткое содержание съемки.Порой кажется, что «Вьетнам сегодня» можно будет снять лишь послезавтра. Директор получает план производства и решает, целесообразно ли отправлять съемочную группу. Он может сказать: “на такси дорого и далеко, езжайте на мотоциклах”. Своих машин у нас нет, поэтому по городу мы передвигаемся на такси или мотоциклах. У каждого вьетнамца старше 18 лет есть свой мотоцикл, соответственно, у всех наших сотрудников есть свой байк и у нас тоже. Предположим, что едем мы на съемку на байках: я с переводчиком, оператор с помощником или один.

Оператор на своем байке берет камеру в кофре и штатив (Здесь надо передать привет ОТВшным операторам. Кто там не хотел со мной на лед в Амурском заливе выходить? Или в гору лезть?). Оператор сам едет на байке и сам тащит все оборудование. Надо сказать, что движение на местных дорогах подобно передвижению пчелиного семейства. И оператор материально ответственен за камеру. Бензин оператору и переводчику не оплачивают, но если он на съемку ездил на байке, он получает 10 тысяч донгов в день (15 рублей). Если съемка застала команду в обед, им положено от компании по 30 тысяч донгов на трапезу – 45 рублей — но только при наличии бумаг (план производства и чек за обед). К слову, припарковать мотоцикл редко можно бесплатно. Одна парковка – 5 тысяч (7,5 рублей). Эти деньги никто не возвращает.

Ладно, с этим разобрались, едем на съемку. Тут начинается все самое интересное. Наши переводчики о телевидении узнали только когда мы с ними стали работать. Переводчиками у нас, как правило, выступают люди, которые учились и жили в России.

Работали у нас бывшие студенты ветеринарного университета, экономисты, выпускники строительных вузов, сотрудники вьетнамо-российских компаний.

Сначала, когда мы приехали, я всех учила, я рассказывала им о том, что мы делаем, объясняла задачи, говорила как работать с людьми, но понимали не все. Сейчас мне уже надоело объяснять одно и тоже по 50 раз, и все равно каждый раз перед съемкой ко мне подходят и спрашивают: “А какие мы будем задавать вопросы?”. Я спокойно перечисляю вопросы, вздыхаю и ухожу в себя.

Мы приезжаем на место, и оказывается, что переводчик совсем по-другому объяснил задачу людям, чем я ее видела. И тут начинается. Первое время я была терпима, сейчас я уже не скрываю своего раздражения. Мне приходиться заново объяснять, что делать, что говорить, как мы будем снимать, как записывать интервью и т. д.

Наше интервью – это что-то с чем-то! Оператор ставит человека (я по три раза перепроверяю, чтобы человек был не на фоне розетки, или мусорки), микрофон держу я, а человек смотрит на переводчика. Я задаю вопросы, но не понимаю ответы, поэтому после каждого интервью, я спрашиваю переводчика: “он ответил?”. Если да,переходим дальше. Представляете, что переводчик не понимает ничего в телевидении и в синхронах тоже, и если он ответил “Да” – это может быть правдой только на 10 %. Но об этом я узнаю только в офисе. На съемках мы часто записываем не только людей, которые нам нужны, но и тех, кому надо высказать наше почтение и расположить к себе. Вы уже поняли, что телевидение здесь имеет большую силу и работать на ТВ более чем престижно. Если человек дает интервью, он запомнит это на всю жизнь и будет очень благодарен съемочной группе. Так мы часто снимаем мелких и крупных чиновников, директоров больших предприятий, партийных деятелей, чтобы потом они тоже могли нам в чем-то помочь. Не факт, что мы будем их показывать, главное, что мы их сняли.

На съемке ОБЯЗАТЕЛЬНО надо делать стендап (это когда корреспондент говорит сам в кадре).

Наш директор хочет, чтобы в каждом сюжете появлялись русские люди. Это придает программе определенный статус, типа “у нас работают иностранцы”. Стендап не обязательно должен быть глубокомысленным и продуманным. Он просто должен быть.

Я обычно говорю самые простые вещи и потом ставлю их в начало сюжета. Здесь некогда думать о стендапах — ярких финалах или стендапах, связующих разные линии сюжета. Кроме стендапа мы должны сделать несколько подсъемок, где журналист разговаривает с интервьюируемым. Не важно, что я ни слова не понимаю, надо просто помахать головой. Это тоже обязательно. Директор говорит, что такие съемки нам необходимы, чтобы доказать, что это наши кадры, а не надерганные из интернета.

Если директор с нами на съемке – это труба!

Мы записываем бесчисленное количество интервью, делаем подсъемки за пять минут и убегаем, взяв телефон у всех опрошенных, чтобы потом позвонить им и попросить у них видео из домашнего архива. Например, мы снимаем фестиваль народной песни, мы записали все интервью, сделали два кадра — люди поют и директор уже начинает нервничать почему же мы так долго. В итоге – мы звоним потом всем участникам фестиваля и берем у них кадры, которые они снимали на айфон, или фотографии. Так часто бывает. Но если у нас есть время и нет директора — мы все делаем, как положено.

Наши сюжеты не новостные, поэтому на съемки мы тратим больше времени. Я заставляю операторов “придумывать кадры” (Еще один привет всем операторам, кто пережил вместе со мной эпопею “Сельсовет”). В тексте я рассказываю не о событиях, а о явлениях, поэтому тут есть возможность “расписаться”, соответственно и кадров для таких сюжетов надо много.

Общение с оператором – это еще одна песня. Оператор – это непонятное мне, загадочное существо.

Я не понимаю, почему он ведет себя так, как будто получил Оскар за свои съемки “Властелина колец” и при этом снимает хуже чем умею даже я.

Иногда мы привозим хорошие кадры, а иногда такие, что без слез не взглянешь.

У нас нормальное явление “забыл включить шумовик, поэтому на всех кадрах нет интершума”, или “поставил камеру на интервью рядом с люминесцентными лампами, поэтому весь синхрон в полоску”, или “записал стендап, а там журналист по грудь, и не важно, что он говорит про то, что стоит ногами в воде”.

Иногда это бывает от не понимания друг друга, иногда просто из-за отношения оператора к тому, что он делает.

Из 50 отснятых кадров – 40 обязательно будут проезды. Зачем они их делают мне выяснить так и не удалось.

Причем проезды от мухи на потолке к люстре, от дерева справа к дереву слева (когда сюжет про дом, например) и т. д. Я не могу объяснить почему они снимают бесконечные проезды там, где это совсем не обязательно. Причем снимают так все местные операторы! Даже на главных телеканалах. Видимо, их так учат.

Для переговоров с оператором я использую переводчика, но на съемках он часто убегает в туалет/в столовую/знакомится с девушками.

И поэтому за 5 месяцев работы с вьетнамскими операторами я стала лидером по игре “Крокодил”, могу без слов объяснить, что  хочу, мимикой и жестами.

Приезжаем в офис. Оператор расписывает синхроны на вьетнамском языке, я отсматриваю кадры, расписываю стендапы, перевожу синхроны с англоговорящими людьми. Дальше в работу вступает переводчик.

Он получает в электронном виде текст интервью на вьетнамском, и все дословно переводит на русский язык. Раньше они переводили только основной смысл, но я ввела правило – переводить дословно, за это они меня не любят, потому что работы стало в три раза больше. Здесь бывают забавные моменты. Я составляю небольшой цитатник переводов. Вот лишь несколько перлов от моих переводчиков:

-текст про матриархат: «И брак является важной плесени для любой семи».

-текст про сельскохозяйственную технологию вьет Гап: «Катя, вот если я насекомое, а ты помидор. Ты — тухлый помидор! Я с тобой никогда не буду рядом сидеть!»

-сюжет про комсомол: “Все действия были выполнены в духе молодежи”

-сюжет про сотрудничество: «одно достижение большое, как мы установили отношения сотрудничества с многими научно-исследовательскими центрами, университетами , производственные учреждениями во Вьетнаме и России и других стран, Конкретнее это в Корею, Японию, Канаду, Чеш, Кампожия и Другие».

-сюжет про текстиль : «мы экспортируется во многие страны, не только для экспорта, но мы тоже домашняя собака произвела многие из его известных продуктов»

Переводчики пользуются разными онлайн-программами, иногда они подходят ко мне и спрашивают, если не могут найти какое-то слово, типа “что такое по ночам на небе горит?”. Но часто, после их перевода я подзываю их к себе, и они мне объясняют, что на самом деле имели в виду. Переводчиков у меня было уже много: человек 10. Все они работают по месяцу-два, и увольняются по разным причинам.

Когда мы закончили с переводом, я пишу текст и отправляю его директору на проверку. Дальше три варианта развития событий. Первый: директор утверждает. Второй: директор говорит, что у него нет времени проверять, поэтому я могу отдать на монтаж. Третий вариант бывает в 40 % случаев: директор говорит, что в сюжете не хватает интервью каких-то людей, нет информации про какие-то дополнительные факты, которые он заранее забыл оговорить, и он решает – надо доделывать! И вот тогда вся работа начинается сначала: письма, встречи, выезды, перевод, написание текста, утверждение, а там как пойдет. Дорогие мои коллеги, не сердитесь на рекламных заказчиков, которые не утверждают с первого раза ваш текст. Они не всегда знают, что хотят. Так вот, в этом варианте мое общение с директором похоже на общение с рекламным заказчиком. Он забыл заранее сказать, что хочет увидеть и кого, а потом нужно переделывать. И с этим я уже научилась мириться. Будьте и вы, коллеги, терпимее.

Положим, сюжет прошел проверку. Текст сюжета я снова отдаю переводчику. Он переводит написанный мною текст, а синхроны – мы уже вставили на вьетнамском языке. Когда переводчик закончил работу, я обчитываю текст и отдаю на монтаж.

Напомню, что монтажеры, не говорят по–русски. Они смотрят на ту часть текста, которую написал переводчик. Теперь я пишу не только текст, к каждому сюжету я составляю полноценный сценарий. Пишу таблицу с четырьмя колонками. Текст на двух языках и какие должны быть «картинки» на двух языках (привет ОТВшным монтажерам: помните как вредные журналисты, типа меня, писали вам на тексте от руки непонятным почерком, какие «картинки» куда поставить и убегали?)(И, как правило, эти картинки никуда не годились и мы их просто выкидывали — прим. ОТВшных монтажеров) Мы даем монтажерам много времени. Через день я начинаю интересоваться, что он делает, через два – ору на него, почему сюжет не готов. На третий день он сдает сюжет без музыки. Я опять ору на него и к вечеру он подбирает музыку. Если я что-то пропустила, сюжет могут делать неделю, а то и две. Он будет сидеть на фейсбуке, играть в игры и только когда ему все это надоест – займется сюжетом.

Переводчик может неточно перевести, и поэтому сюжет окажется совсем не таким, как я его видела, поэтому часто мы переделываем сюжет заново. Монтажеры подбирают однообразную музыку – я их ругаю, не знают правил “крупный с крупным нельзя склеивать” – я их ругаю. Проверки могут длиться по три дня. Мы создали такую схему: сначала проверяю я на наличие общего смысла, подходящей музыки, затем сюжет проверяет Степан – на наличие монтажных ошибок. Схема работает, но медленно, потому как даже для общения с монтажерами мы используем переводчика, а ему очень тяжело, он не всегда знает что такое “склейка”, “общий план” и подобные проф. термины.

И вот сюжет готов! Теперь я составляю сценарий программы – пишу анонсы, подводки ведущему (директору), рассчитываю хронометраж. За 5 месяцев нашей работы здесь сценарии программ менялись раз 5! А значит, что и подводки ведущего, и анонсы мне снова нужно переписывать, а Степа не может начать собирать программу, потому что у него нет правильно сценария. Все наши сюжеты будут идти с вьетнамскими субтитрами, поэтому мы определили специального переводчика, который сейчас занимается проверкой вьетнамских текстов. Проверяли эти тексты уже три человека, но каждый раз находят ошибки. В общем-то работы осталось совсем немного, субтитры на сюжеты мы положили, и осталось только собрать программу, чем мы и будем заниматься в ближайшее время.

Кстати, с рекламой работаю тоже я. То есть с русскими компаниями. Я этого не делала никогда раньше, но у меня просто нет выбора. У нас в штате нет рекламного агента, поэтому эту работу выполняют все сотрудники компании.

Мы со Степаном сейчас тут единственные русские (раньше нас было 4-ро!). Степан мне очень помогает в озвучке текстов. Он читает все мужские переводы, а иногда и полностью тексты. Но если в моем сюжете есть женские переводы, их озвучиваю тоже я. То есть, я читаю нормальным голосом свой текст, а синхрон делаю более писклявым и притворяюсь курящей. Это очень смешно, потому что за время работы здесь я научилась изображать с десяток голосов. Степан иногда ездит на съемки.

Например, по теме «единоборства» было бы просто смешно отправлять меня.

Я же выступаю ведущей кулинарной рубрики, а в остальных сюжетах появляюсь только в стендапах. Съемки кулинарной рубрики похожи на съемки разных сюжетов. Я так же не понимаю, что говорят мне делать повара, жду, когда переводчик вернется из туалета и пояснит мне –приготовление простого блюда мы снимаем по три часа из-за языкового барьера. Но это довольно весело. В этом случае мы приезжаем в какой-либо ресторан, выставляет там свет, ставим столы как хотим. Такая небольшая пародия на «кулинарную студию – кухню».

Отношение к журналистам. Я уже сказала, что сотрудники телевидения здесь, как боги. Если мы приезжаем на съемку в государственное учреждение или на организованное событие, нам всегда выдают в руки конвертики. Это бывает не везде, но много где. Тут такое отношение к прессе.

Журналистов задабривают деньгами и проверяют, взял ты их или нет, тем самым в следующий раз, когда тебе позвонят и пригласят на съемку, будет сложно отказаться. Эти конвертики составляют большую часть зарплаты журналистов местных новостей.

Я много раз общалась с журналистами разных телеканалов Ханоя и Вьетнама. Их зарплата – 200-300 долларов, но на съемках в конвертах обычно лежит по 200 тысяч донгов на человека (300 рублей), а если ты в день на три съемки съездишь? И так каждый день. Мы на событиях бываем редко, но даже когда мы договариваемся на интервью с чиновниками из местной администрации, они всегда протягивают конвертик. В этом нет ничего постыдного, но все же, остается ощущение «что-то здесь не так». Оператор с ВТВ 1 признался, что его зарплата – 6 миллионов (9 тысяч рублей), но по факту он получает по 15 миллионов (22,5 тысячи рублей), если сложить все конверты. Отношение к журналисту-иностранцу во Вьетнаме будет в тысячу раз лучше, чем к простому журналисту. Чиновники хотят как можно лучше выглядеть для зарубежных СМИ, продавцы мечтают разрекламировать свои услуги и т.д. Такой пример: проходил в Ханое международный кинофестиваль и мы все это дело снимали.

Я с наглой рожей встала прямо у основания красной дорожки и ждала, когда ко мне подойдут люди Европейской наружности и я возьму у них интервью. Вообще-то это наглость, но я выгляжу как иностранка, и секьюрити подумали, что я тоже приглашенная звезда красной дорожки.

Мне показалось, что если я сейчас брошу микрофон и побегу к основанию красной дорожки, я смогу смело по ней пройти как приглашенная звезда, все будут меня фотографировать, а потом напишут что-нибудь про мой наряд в утренних газетах. Но наглости на это мне не хватило, хотя могло бы забавно выйти.

Секьюрити и волонтеры очень удивились, когда поняли,что я не звезда и перестали меня пытать вопросами «вы откуда?”, “Почему вы не проходите в зал?”, “почему не идете на банкет?”. Когда приезжаешь к каким-нибудь чиновникам, они настолько почтительны со мной, что чувствуешь себя королевой мира. Обязательно кто-нибудь отпустит комплимент, нальет чаю, спросит, как давно я в Ханое и как мне вообще Вьетнам.

Быть во Вьетнаме иностранцем полезно не всегда, в случае туризма — не угадаешь, а вот как журналист — безусловно. Мой переводчик говорит, что “вьетнамское телевидение – это витрины шикарных магазинов, но если в эти магазины зайти – увидишь пустые полки”. Так и есть.

Сотни людей делают все, чтобы во вьетнамской прессе не было жестоких реалий: крыс, экологического загрязнения, наркотиков. А уж тем более об этом не надо знать иностранным журналистам.

О проблемах здесь все же говорят, но только в том ключе, что их уже решили. У нас тут полно тем для программы, но не все можно брать. Например, экология. Она ужасная, но можно рассказать лишь то, что правительство делает очень много, чтобы улучшить ее состояние. Или рынок. Нельзя снимать простой рынок – он слишком грязный. Снимать можно только центральный.

А вы еще говорите “у нас нет свободы слова”. Вьетнам о таком понятии и не слышал.

Уровень журналистики. Однажды мне мой директор сказал: “Мне еще надо объяснить руководству канала, что ваши сюжеты хорошие”. Я тогда сильно обиделась, но потом поняла в чем дело. Вьетнамская тележурналистика сегодня — это российская тележурналистика конца 80-х годов. Здесь нет таких понятий, как “стендап–сюжет”. Директору еще придется доказать, что это понятие — нормальное журналистское явление, даром что его во всем мире уже давно применяют.

Есть простые сюжеты — с текстом, стендапами и синхронами. Здесь не умеют писать тексты по тому принципу, по которому меня учили в свое время (просто опиши события так, чтобы люди сами сделали выводы и прониклись). Если ты хочешь вызвать патриотизм в людях по–вьетнамски, то ты так и должен написать “это событие призывает нас помнить о патриотизме”. Всё, что ты хочешь сказать и имеешь ввиду, ты должен прописать текстом. Таковы тексты, которые здесь проходят в русскоязычных новостях.

Здесь очень популярны прямые трансляции разных концертов. Если есть повод для большого концерта – ВТВ 1 всегда устраивает трансляцию этого торжества в прямом эфире.

Естественно, сценарий заранее оговаривается и утверждается, осечек быть не может. Таким поводом может быть 40-летие театральной жизни Вьетнама, открытие кинофестиваля, признание какого-либо вида искусства нематериальным наследием, Международный женский день и тд. ВТВ 1 пригоняет сюда свое оборудование: ПТС, кран, множество камер, они же организуют звук, свет и все остальное. И забивают примерно 2 часа вечернего прайм-тайма.

На таких мероприятиях всегда есть речи президентов или министров, которые длятся по часу, но телевидение это показывает в режиме онлайн.

На первом же подобном мероприятии мимо нас в метре прошел вьетнамский президент (генсек партии).

Вот такой у нас рабочий процесс. Конечно, я не рассказала многого. У нас еще есть планерки, заседания, проблемы с зарплатой, штрафы и еще всякие рабочие мелочи. Просто не хочу уходить совсем уж в дебри телевидения. Если у вас есть вопросы – спрашивайте, мы с удовольствием ответим.

В остальное время у нас очень дружная команда. Переводчики нам очень помогают и в наше внерабочее время: заказывают такси, помогают объясниться, учат нас плохим словам. К монтажерам мы вообще в гости ходим.

Оператор в перерыве между съемками угощает нас вьетнамскими вкусностями (Степу кровью свиной напоил). Все по очереди приносят в офис разные вкусняшки.

Мы устраиваем тут чаепития, жарим кальмар, делим яйца, справляем дни рождения, вместе обедаем, иногда ездим за город и в гости к друг другу.

Мы учимся общаться с ними, они учатся общаться с нами. Мы научили их говорить “Привет”, “Пока”, “Домой”, “Утка”, “Обед”, так теперь их любимое слово — «домой». Они больны фейсбуком – каждый день выкладывают новые фотки, отмечают нас.

 

Мы иногда варим борщ и приглашаем всех к себе. А однажды накормили их селедкой, так наши мальчики долго плевались. Сказали, что это сырая рыба и ее есть нельзя (я сразу сравниваю вкус и запах с соусом из тухлых креветок). А еще мы научили их играть в “цепи кованые” и пить русскую водку.

Мы воспринимаем эту работу как огромный опыт. Если уж вьетнамцам нам удастся объяснить, как надо делать телевидение, потом везде в России будет легко. К тому же это совершенно новая для нас работа — организовывать передачу и контролировать процесс ее производства. А по съемкам вроде бы все то же, но только каждая тема — что-то интересное: явления, люди о которых ты никогда не слышал. Каждый день ты узнаешь что-то новое, каждый день с головой погружаешься в необычные виды искусства или кулинарный рецепт, каждый день мои переводчики отвечают на вопрос “А почему во Вьетнаме так?”. Главное,что это нам интересно, а значит, мы сможем об этом интересно рассказать зрителям. Я надеюсь.

Источник: http://eustegney.com/geo/vietnam/teleproizvodstvo-po-vetnamski/