Оксана Барковская: “Я точно понимаю, что будет работать в эфире, а что нет”
Пока одни спорят, что выйдет на передовую – телевидение или интернет, другие адаптируют новые технологии под свой формат. Ведь какой бы ни была сверхскоростной летающая тарелка, без генерирующего топлива она не взлетит.
Таковым генератором идей в продакшене выступает продюсер, который не просто видит, но и предвидит, что зрителю будет интересно завтра. Телекомпания “Формат ТВ”, прежде всего, известна документальными проектами, снятыми под руководством генерального продюсера Оксаны Барковской и художественного руководителя Игоря Прокопенко, работы которых получили множество наград и не теряют своей актуальности и через десятилетия. Главными темами становились военное дело, деятельность разведки, уникальные уголки нашей Родины и подвиги великих людей. О том, чем живет студия и какие новые проекты подготовила на ближайший год, мы поговорили с генеральным продюсером телекомпании “Формат ТВ” – Оксаной Барковской
– Оксана, расскажите, какие принципы легли в основу создания телекомпании “Формат ТВ”?
– Телекомпания “Формат ТВ” была создана в 2005 году. На самом же деле все началось гораздо раньше. Можно сказать, что мы с Игорем Прокопенко были пионерами, стоящими у истоков появления телевизионно-документального кино. Как известно, в Советском Союзе была прекрасная документалистика, но что касается телевидения, то здесь отдельного формата не существовало, как такового. В конце 90х мы одними из первых начали делать журналистские расследования в жанре документального кино и снимать исторические документальные фильмы с элементами реконструкции событий, именно этот формат позже получит название “докудрама”. Понятное дело, что документальное кино, как жанр, очень отличается от телевизионного документального кино, поэтому, когда мы снимали наши проекты, то, так или иначе, ориентировались на интересы именно обычных телезрителей, а они, тогда в “нулевых” все-таки очень совпадали с интересами авторов и режиссеров телевизионно-документальных фильмов. Это были исторические проекты, неизвестные, “белые пятна” из хроники нашей страны, также биографии великих людей и шпионские истории.
Именно под мое имя в 2000 году Служба Внешней Разведки пошла на беспрецедентный шаг и рассекретила достаточно большое количество людей, которых мне посчастливилось снимать. Это были великие разведчики, которые меняли в свое время ход мировой истории…
– Ради документальных фильмов рассекречивали?
– Прямо за вашей спиной, на стене, среди прочих почетных грамот и наград, висит мой Диплом Лауреата Службы Внешней Разведки. До меня эту премию получал Юлиан Семенов за “17 мгновений весны”. Я получила свой Диплом за десятисерийный документальный сериал “Голоса из безмолвия”, который когда-то очень успешно прошел по Первому каналу. Это сериал о женщинах-разведчицах.
К сожалению, никого из тех, с кем мне довелось тогда познакомиться и очень подружиться, уже не осталось в живых. Раньше у меня был блокнот, в котором на каждую мою героиню было заведено своеобразное досье, где было записано – кто какие печенья или конфеты любит, кто какие книги читает, у кого какие проблемы и какие радости… Можно сказать, я была для них такая “общая разведческая внучка”. Я для многих из них была первым человеком из “внешнего мира” и я очень их по-человечески любила.
– Вы говорили, что документалистика на телевидении и в кино разная. В чем на ваш взгляд состоит их главное отличие?
– Документальное кино, если говорить про классическое документальное кино – это фильмы авторские, абсолютно пропущенные через какую-то авторскую идею, через сердце, через восприятие и мировоззрение автора. Это способ высказывания и донесения своих чувств, своих мыслей до своего зрителя. Что же касается телевизионного документального кино, то это, ориентация на самые широкие зрительские аудитории. Классическое документальное кино, которое я бесконечно могу смотреть и которое я обожаю, к сожалению, все-таки не рассчитано на рейтинги…
– Телевизионщики в своем жаргоне часто используют такие слова, как “формат”, “не формат”. На каком этапе, вы, как продюсер, понимаете, будет ли та или иная программа отвечать вашей концепции, и станет ли она в итоге рейтинговой?
– В данный момент, пройдя путь продюсера длинною почти в 20 лет, я точно понимаю, что будет работать в эфире, а что нет. И, как правило, когда мои коллеги показывают мне пилотный выпуск своей новой программы, то, я практически со стопроцентным попаданием, определяю жизнеспособность проекта на ТВ. В том случае, если мои прогнозы оправдались, часто слышу в ответ: “зритель – дурак, он не понял нашу идею”… Это огромное заблуждение. Зритель – это думающий и умеющий выбирать интересный и качественный контент человек, который точно знает, что ему смотреть, а что нет.
– А как вы изучаете своего зрителя?
– Недавно я была в книжном магазине и обратила внимание, как в разделе “Психология” мужчины и женщины буквально выхватывают книги друг у друга. Сейчас происходят такие процессы внутри общества, когда хочется получить, условно, ответы на вопросы. Самопознание, самообразование, поиск смыслов… Мне кажется, что и телевидение должно соответствовать этим тенденциям.Более авторское, более точечное, более отвечающее интересам зрителя. И все потому, что зритель, в первую очередь, хочет чувствовать и понимать, а рассказанная в программе история отвечает его внутренним переживаниям. Я изучаю своего зрителя основываясь на очень широкий спектр исследований. Это и фокус-группы, и данные индустриальных компаний, и просмотры в интернете, и, так называемый, “сарафан”.
– Какая история из последних ваших проектов найдет особый отклик у зрителя?
– Мы создали совместно с телекомпанией “Красный квадрат” масштабное шоу о кино для Первого канала. История была придумана в стенах телекомпании “Формат ТВ” мной и креативным продюсером моей компании Ириной Гурьяновой. Эта программа очень проста по своей структуре и надеюсь, ее примет зритель. Она называется “Главная роль”. Эта программа должна вызвать у зрителя самые добрые чувства и эмоции.
Еще мы запустили несколько психологических программ talk-жанра, о чем я уже говорила. Мы работаем над игровым мистическим сериалом, а еще, конечно, работаем над созданием контента для детей и подростков.
– Вы производите один из самых успешных в России образовательных проектов для детей – сериал “Семья Светофоровых”. Скажите, а каким вам видится будущее в развитии детского ТВ?
– Мне очень интересно заниматься детским и подростковым контентом не только как продюсеру, а, в первую очередь, как маме двух подростков 13 и 15 лет. Я точно знаю, что смотрят мои дети и точно знаю, чего им хотелось бы посмотреть. Зачастую, они не могут найти даже на широких просторах интернета. То, что предлагают подросткам каналы, заигрывающие с аудиторией 14+, не могут удовлетворить их потребности. Я говорю о таких каналах, как “Ю”, как “Пятница”, как ТНТ… Этот контент отвечает интересам только части подростков нашей страны и далеко не бОльшей части.
А они хотят и качественные игровые сериалы, и программы, в которых будут обсуждаться их реальные проблемы, а также программы и документальные фильмы образовательного характера. Они хотят смотреть коротко, емко, ясно и получать максимум информации.
Если это все делать на единой медиаплатформе или отдельным каналом, где будет и образование, и те сериалы, которые они смотрят, то появится возможность привлечь такую непростую аудиторию.
Формат “Семьи Светофоровых” доказывает, что можно образовывать, развлекая. Причем, на примере своих детей поняла, что сейчас дети хотят гораздо больше учиться и самообразовываться, чем того хотели в их возрасте мы. Недавно прочитала статью, которая меня совершенно поразила, где говорилось о том, что у современного человека до 90% информации откладывается исключительно за последние три года, т.е получается та информация, которой больше трех лет стирается с диска памяти и остается только 10% самых важных данных. Весь остальной объем памяти забивает быстрая информация. Дети, которые сегодня приходят во взрослый мир, становятся обработчиками вот этих скоростей. Они не могут смотреть длинные форматы, а если смотрят, то только в кино, куда приходят, покупая билет на конкретный фильм.
– Насколько известно, помимо этих проектов вы еще занимаетесь съемками документального полнометражного фильма. Расскажите немного об этом…
– Да, мы делаем вместе много документальных фильмов в партнерстве с иностранными компаниями, с которыми давно занимаемся совместным производством. На данный момент готовится большой фильм “Путин-Трамп” и четырехсерийный фильм про Афганистан, но это не для России. Мы сняли большой проект “Куба Либра” для BBC и Netflix. И та, и другая работа как раз сделаны в формате докудрамы. В них много историй, много информации, отличная хроника, много уникальных спикеров и прекрасные, очень дорогие реконструкции.
– А почему не для России, другие запросы или в чем причина?
– Запросы не другие. Просто я, как продюсер, не вижу этому продукту места в эфире ни на одном российском канале на данный момент. Может через год, через два что-то изменится.
– По каким причинам, из-за политики?
– Понятное дело, что историю в каждой стране воспринимают по-своему. Именно поэтому мне очень интересно совместное производство, ведь мы с западными коллегами представляем разные точки зрения, что дает зрителю возможность выбирать – какой взгляд на то или иное событие ему ближе и через какие фильтры пропускать полученную информацию.
Но главная причина не в политике или разности наших взглядов. Такой контент не развлекает, а образовывает, что не очень интересно рекламодателям и, соответственно, эфирным каналам.
– В одном из интервью вы говорите, что “за последние пару лет я поняла, что зрителю больше не нужны ни маньяки, ни некрофилы, ни глупые развлечения – ему надоела эта тележевачка, он хочет сострадать другому человеку”. Это как раз то, что мы сейчас видим на том же Youtube в настоящем, а вы это сказали 10 лет назад….
– Совершенно верно. Наглядный тому пример фильм “Доктор Лиза”, который мы сделали вместе с автором и режиссером этого фильма – документалистом Еленой Погребижской. На момент съемок Доктор Лиза вела в интернете Живой Журнал и это было в те времена, когда тема благотворительности была не столь известной и популярной в широких кругах. Честно говоря, фильм не сразу хотели показывать, и мне пришлось долго убеждать руководство канала, что его надо показать.
В результате фильм, в котором рассказывается история Елизаветы Глинки получил гораздо больший резонанс, чем сюжеты про маньяков, криминал и очередных моделей или звезд шоу бизнеса. И именно тогда ко мне пришло четкое осознание, что зрителю очень важно стать соучастником процесса и получить возможность сопереживать. Я говорю не о точечном зрителе старого доброго документального кино, а о зрителях, которые сидят у экранов своих телевизоров и смотрят телевизионный продукт.
– Оксана, когда просматриваешь вашу фильмографию видно, что помимо продюсерской работы, вы еще выступаете в роли сценариста. Где вы черпаете истории?
– Помните, как в “Вечерах на Хуторе близ Диканьки” – “тому не надо искать черта, у кого черт за спиной”. Честно вам скажу, ко мне эти истории сами прилипают. Может быть, даже иногда не хочу, но что-то само постоянно прилетает.
Если серьезно, то продюсер и есть главный двигатель и озвучиватель идей. Конечно, продюсер должен слушать и другие предложения, но главная идея должна исходить именно от него. Как оно в жизни и бывает, твои воспоминания, мысли, какие-то события подталкивают к новым идеям. К примеру, на днях вспомнила, что все детство мечтала попасть за кулисы цирка. Думаю, надо с этим что-то делать. И пока была дома, набросала свои мысли на салфеточках, потом из этих набросков оформила небольшой сценарий и, не откладывая в долгий ящик, поехала в цирк на Вернадского посоветоваться с братьями Запашными.
В следующем году будет 100 лет цирка и в планах сделать совместный проект к юбилейной дате. Будем стараться это сделать.
Как для меня теперь сбылась мечта – побывать за кулисами цирка, так и для зрителей, надеюсь, появится возможность с помощью нашего проекта открыть для себя новый мир, необычный и увлекательный. Так что идеи к продюсеру прилетают из его собственной Вселенной, и плох тот продюсер, кто пользуется чужими идеями, а не воплощает свои мечты.
– Насколько для Вас важно получать награды?
– Очень важно. Самоцели нет, но любовь, как мы все знаем, должна быть взаимная. Награды – это и есть небезответная любовь. И еще очень важно быть признанным в сообществе. Это очень мотивирует, причем, когда не получаешь, мотивирует не меньше. На ТЭФИ мы 14 раз были в номинациях, из них 7 раз получили награду, но каждый неполученный трофей еще больше стимулировал нас к победам.
– А что важнее, чтобы цифры были высокие или награды?
– Вы знаете и то, и то важно. Цифры – это любовь зрителей. Награды – это любовь коллег. Это как любовь к мужчине, и как любовь к ребенку. Нельзя сравнивать.
– На ваш взгляд независимая журналистика и внутренняя этика совместимы?
– Журналист не может быть без внутренней этики. Несмотря на то, что мы, в отличие от врачей, не даем клятву Гиппократа, в нашей профессии должно быть четкое понимание границ. Вы же не будете засовывать человеку иголки под ногти, если понимаете, что ему будет от этого адски больно. Слово может ранить гораздо сильнее, чем иголки. Слово может убить, в буквальном смысле этого слова. Нельзя в профессии журналиста делать недопустимые вещи. Нельзя подтасовывать факты, нельзя монтировать так, чтобы человек выглядел иначе, чем это было в тот момент, когда вы с ним беседовали, нельзя за собой сжигать мосты.
Что касается независимости, она внутри каждого из нас. Это как степень свободы. Некоторые путают плохую журналистику с независимостью. Тем не менее, времена меняются и людям хочется разговора со смыслом и хочется высказывания.
– Какие преимущества телевидения вы могли бы выделить перед интернет-площадкой?
– У телевидения есть свой зритель, и он никуда не денется. Но я думаю, что телевидение в ближайшем будущем сильно изменится: станет более быстрым, более информативным и качественным, с какими-то нишевыми ответвлениями для более узкой части аудитории. Интернет и ТВ – это совершенно разные вещи. Нельзя говорить “я не смотрю ТВ, потому что я смотрю только Youtube канал” или наоборот “смотрю только ТВ”, потому что сейчас даже не самые прогрессивные слои населения умеют пользоваться интернетом. Знаете, это как в японском ресторане российского формата, один любит японскую кухню, но другой там же может заказать борщ с памушками. Все это и есть внутреннее восприятие и дело вкуса.
– А что бы вы сами стали смотреть на Youtube?
– Я не референсный зритель, потому что чаще всего смотрю в те моменты, когда у меня есть время, а его у меня крайне мало. В основном это связано с работой или с моей учебой на Высших режиссерских курсах, которые я закончила и сейчас снимаю дипломную короткометражную работу.
Если же я хочу отвлечься, то с большим удовольствием смотрю сериалы.
– О чем сюжет вашего короткого метра?
Очень непростая и очень грустная история о мальчике-аутисте, о его родителях и о его няне. Подлинная и непридуманная.
– Вы стали сопродюсером фильма “История одного назначения” Авдотьи Смирновой. Чем вас привлек этот кинопроект?
– Мне посчастливилось прочитать этот сценарий, и он мне очень понравился. Это вневременная история, потому что все то, что происходило во времена Льва Николаевича Толстого так же, увы, актуально и сегодня и, более того, будет актуально и через пятьдесят лет. Фильм о том, как подлость, трусость, отсутствие собственного “я” может стоить человеческой жизни. История о чести, история о выборе. Когда ты вступаешь в эту историю, ты понимаешь, что ты увековечиваешь свое имя в титрах, причем увековечиваешь во всех смыслах – и в хорошем, и в плохом.
– Если представить, что вам назначил аудиенцию ваш двойник. Какой бы вопрос вы задали себе в первую очередь?
– Все ли я делаю правильно? Честно ли я поступаю? Не обижаю ли я кого-нибудь в профессии и в жизни? Вы знаете после какого-то возраста очень многие вещи, как шелуха, отваливаются. И становится совершенно неинтересно, что о вас подумают окружающие, какого цвета ваша помада, но приобретает значение одно – правильность ваших поступков перед самим собой и окружающими.
– Во всех ваших документальных работах в центре стоит история человека. На ваш взгляд, герой нашего времени, какой он?
– У каждого свой Герой. Я недавно читала интервью о Сергее Бодрове, где его назвали героем 90-х и нулевых. И я задумалась, а был ли он для меня героем? И поняла, что нет. Для меня, он, скорее, был одаренным режиссером, которого, как профессионала, не хватает современному кинематографу, но не героем лично моим. Не существует такого человека, который бы являлся героем для всех, потому что в любом случае для кого-то он герой, а для кого-то антигерой.
В центре всех моих работ стоит человеческая история, потому что я убеждена, что нет ничего более ценного, чем человек и того, что он чувствует, проживает и переживает, а уже от степени откровенности, и от степени расположенности героя к тому, чтобы о его судьбе узнали, зависит зрительский интерес.
Чем должен обладать Герой, чтобы люди пошли за ним?
Высказываниями. Но эти высказывания должны быть честные, обоснованные, изменяющие жизнь людей.
Я дружу с актрисой Ирой Горбачевой. Она совершенно бездонный и глубокий человек, который своей мудростью и ощущением мира явно превосходит возраст тридцатилетней молодой женщины. И как-то мы с ней разговаривали долго-долго, до поздней ночи, и говорили мы с ней, как раз о Герое нашего времени и, даже, не столько о герое, сколько о том, что сейчас зрителя и в кино, и на телевидении больше всего привлекает честность во всем, открытость мыслей, свобода.
Вместо, “а давайте, мы красиво задекорируем все бантиками и никто не узнает, что у нас грязь по углам”, надо называть вещи своими именами и не стесняться и признаваться себе в том, что мы немножко неряхи и стараться изменить это. А фальшивые бантики выбросить.
Причем это должно проявляться везде – и в театре, и в литературе, и в кино, и, конечно же, в самой жизни. И вот эта степень откровенности высказывания как раз и привлекает зрителя. Это можно увидеть на примере тех же сериалов, как это не странно. Такие сериалы, как “Домашний арест”, “Дом культуры”, “Обычная женщина”, “Звоните ДиКаприо!”, “Бывшие” показывают антигероев современности. И делают это без прикрас, обнажая все самое отвратительное в человеке и его образе жизни, а люди смотря на это, как в кривое зеркало, подсознательно хотят быть лучше. В этом стремлении стать лучше каждый для себя становится героем своего времени.
– Мечта детства побывать за кулисами цирка у вас уже сбылась, а какие мечты еще остались?
– Знаете, сколько их у меня? Помните, у советских хозяек были бусы из прищепок? Так вот, мои бусы из прищепок с мечтами очень длинные…
– Что первое сейчас вспомнилось?
– Не могу сказать, что я человек прагматичный, но мне все-таки хочется мечтать так, чтобы мечты были, так или иначе, сбыточными. В данный момент очень хочу, чтобы вышла моя книга “Недевичник”, чтобы вышел мой фильм, сначала короткий метр, а потом найти возможность снять полнометражную историю. Это если говорить про те мечты, которые могут быть на 100% реальны. Многое зависит от того, насколько я потружусь и насколько включусь в дело. Потому что мечта любого человека осуществима только тогда, когда он не малодушничает, и точно знает, что сделает все возможное для осуществления своей мечты. Малодушие и страх – самое страшное на пути к цели и к своей Мечте.
