«Создание фильма похоже на выращивание дерева»

К выходу экспериментальной драмы о Первой мировой войне «Мальчик русский» режиссер Александр Золотухин поделился с нами опытом создания дебютного фильма, дошедшего до Берлинского кинофестиваля: уроки Александра Сокурова, влияние старой живописи и фотографии, работа с непрофессиональными актерами и многое другое.

— «Мальчик русский» — ваш полнометражный дебют. Как возникла идея картины и как она запускалась?

— Замысел фильма родился очень давно — от его появления до выхода фильма прошло семь лет. Когда я учился в мастерской Александра Николаевича Сокурова на третьем курсе, он предложил всем своим ученикам написать список тем, о чем в дальнейшем они хотели бы снять фильм. Среди прочих, в моем списке были замыслы о жизни людей в начале XX века и о разнообразных проявлениях человеческого характера во время войны. Фотографии акустических локаторов, которые случайно мной были обнаружены в интернете, стали связующей нитью, объединившей эти темы в один сюжет о молодом слухаче.

Поскольку знания мои о ходе Первой мировой войны на тот момент носили довольно общий характер, стало понятно, что без углубленного изучения материалов сценария не написать. Это объясняет столь длительный этап подготовки.

За это время я всегда мог спросить совета у Александра Николаевича, он рекомендовал мне литературу, которая могла помочь понять ту эпоху. Когда сценарий был готов, его прочел Эдуард Пичугин, и не смотря на понятный риск — дебют, на основе исторического материала — стал продюсером фильма. Мы представили наш проект на питчинге и в итоге получили финансовую поддержку от Министерства культуры.

— Александр Сокуров является художественным руководителем картины. В чем заключалось его участие в создании фильма?

— У Александра Николаевича такой взгляд на обучение профессии: студент заканчивает мастерскую не после получения диплома, а после съемки дебютного фильма. Сокуров, как мне это видится, чувствует себя ответственным за своих учеников: помогает с производством тем, у кого есть готовый сценарий. Ведь дебют — сложное, ответственное дело, с большим количеством подводных камней, даже если у режиссера есть опыт съемок короткого метра. Поэтому фигура художественного руководителя очень важна.

Без помощи и поддержки Александра Сокурова нашей картины просто не было бы.

Без помощи и поддержки Сокурова нашей картины просто не было бы. Он был рядом еще на этапе написания сценария, я мог советоваться с ним при подготовке к съемкам и во время актерских проб, он приезжал к нам на площадку, помогал на пост-продакшне. Несомненно, Александр Николаевич не только выдающийся режиссер, но и талантливый педагог. Он никогда не предлагает готовых решений, которые для его уровня мастерства могут быть очевидными, а лишь направляет, дает возможность поразмышлять.

— Фильм строится на необычном решении — исторические эпизоды чередуются с современными кадрами репетиции оркестра. Как возникла такая концепция?

— Здесь несколько причин, сплетающихся в один художественный прием. Во-первых, мы очень внимательно подходили к выбору лиц и типажей исполнителей. В картине занято много непрофессиональных актеров, и среди них люди, которых мы нашли в военной среде, на заводах, улицах. Нам важно было показать, что даже внешне люди, которые жили в начале ХХ века, отличались от наших современников — свой отпечаток накладывал тяжелый быт, плохое питание, ежедневная изнуряющая работа и так далее. Все это отражалось на осанке и пластике человека.

Мы стремились передать это через сопоставление исторических эпизодов и современных. Нам хотелось, чтобы зритель в процессе просмотра фильма чувствовал себя не участником тех далеких событий, а как бы вспоминал о них. Для этой цели мы и снимали музыкантов кардинально иным образом: документальность, обилие современной техники, импровизационность.

Мы очень внимательно подходили к выбору лиц и типажей исполнителей.

Также очень важно, что и в современной части, и в исторической действуют молодые люди. Оркестр — это акт коллективного творчества, коллективной работы. Рахманинова играть очень сложно, это тяжелая для исполнения музыка. Молодые музыканты свой порыв, свою энергию направляют в созидательное русло, гуманистическое. В исторической части мы также часто видим коллективную тяжелую работу, но тем людям свою энергию пришлось направлять в другое русло, военное. И в этом сопоставлении тревога за будущее нашего поколения.

— А почему для исполнения оркестром был выбран именно Сергей Рахманинов?

— Музыка и реплики часто перетекают из современных эпизодов в исторические, и наоборот. Это безусловно сделано намеренно. Мы слышим два произведения Рахманинова: «Симфонические танцы» и Третий концерт для фортепьяно с оркестром. Причем определенным образом переработанные и искаженные.

Третий концерт был написан в канун Первой мировой войны, и это очень мощная, энергичная, страстная музыка. Люди того времени, слыша его впервые, не могли поверить, что симфонический оркестр может звучать так яростно и мощно. Не могли они поверить и в то, что вскоре начнется самая кровопролитная на тот момент война в Европе, которая унесет огромное количество человеческих жизней.

Нам важно было показать, что даже внешне люди, которые жили в начале ХХ века, отличались от наших современников.

Но в этой музыке есть и тонкая лиричная линия, которая то появляется, то пропадает, как бы поглощаемая натиском других, хаотичных, фрагментов. В этой борьбе, как мне кажется, отражен характер главного героя, простого деревенского паренька, который сталкивается с обстоятельствами непреодолимой силы, непреодолимой мощи и пытается им сопротивляться. Музыка это подчеркивает, отражает, а в какие-то моменты работает на контрасте.

Второе произведение, звучащее в фильме — «Симфонические танцы». Оно еще более энергичное и мощное. Его Рахманинов написал уже в начале Второй мировой войны и, что важно, оно стало последним его произведением. Такое ощущение, что энергия написанного опустошила автора так, что он после этого замолчал. Подобное созвучие музыки Рахманинова с историческими событиями было важно для нас.

— В картине задействованы непрофессиональные исполнители. Как вы работали с ними?

— Володя Королев, исполнитель главной роли, талантливый парень, без актерского образования, с которым нам очень повезло. Александр Николаевич всегда на своих лекциях говорил, что в исполнителе нужно искать, прежде всего, не актерское мастерство, а уникальность проявлений его характера, личности. И мне, как режиссеру, важно было помочь Володе максимально ярко проявить свою индивидуальность, пластику, темперамент и зафиксировать это на камеру. Но задача осложнялась тем, что мы лишали исполнителя одного из самых важных инструментов актерской выразительности — взгляда, поскольку по сюжету наш персонаж теряет зрение. С помощью чего выразить его индивидуальность?

Мы решили работать через пластику и интонацию. Поэтому в картине большое число общих и средних планов, и не случайно много сцен, связанных с перемещениями, падениями, столкновениями и так далее. Это все позволяет поставить персонажа в такие условия, в которых его пластика раскроется максимально подробно и ярко. Кроме этого, мы не приближаемся к персонажу и ведем себя по отношению к нему деликатно, уважительно, не показываем обожженное лицо. По этой же причине часто используется расфокус.

Кроме непрофессиональных актеров в фильме есть и профессионалы. Например, Михаил Бутурлов, сыгравший Назарку. Сложность была в том, что профессиональный актер и непрофессиональный — это две разные природы существования.

Созвучие музыки Рахманинова с историческими событиями для нас было очень важно.

У непрофессионала первый-второй дубль обычно самый интересный, непосредственный, оригинальный, импровизационный, и с каждым новым дублем он запоминает свои состояния и просто повторяет. А в случае профессионального актера — с каждым дублем происходит детализация оценки и пластики. Так что соединение двух форматов исполнителей стало определенным вызовом.

— Как вы с этим вызовом справлялись?

— Например, репетировали сцены только с одним исполнителем или со статистом. Использовали во время съемок импровизацию, придумывали неожиданно меняющиеся обстоятельства. Иногда я просил актеров совершать небольшие провокации, которые становились для непрофессионалов неожиданностью.

— Историческая часть фильма имеет необычное визуальное решение. Как оно сформировалось?

— В первую очередь хочу выразить благодарность нашему художнику-постановщику Елене Юрьевне Жуковой и оператору Айрату Ямилову, с которыми мы создавали визуальное решение фильма. Мы добивались определенной характерности изображения и ориентировались на цветные фотографии Первой мировой войны.

Например, есть серия французских цветных фотографий, где колорит, фактура пленки, характер линзы и засветки выглядят очень своеобразно и дают определенную перспективу художественной работы. Фактура пленки неоднородна, и в разные моменты сюжета она проявляется то сильнее, то слабее. Например, в боевых эпизодах царапины проявляются жестче. В сцене химической атаки появляются засветки по краям. Это помогает подчеркнуть настроение этих эпизодов.

В исполнителе нужно искать, прежде всего, не актерское мастерство, а уникальность проявлений его характера и личности.

Другой важный момент — на монтаже мы работали с материалом как с кинохроникой. Например, если по темпоритму нужно было, чтобы кадр длился дольше, мы его замедляли, меняя частоту кадров, или отматывали назад. Другие кадры повторяли или укрупняли.

— А были ли какие-то визуальные референсы?

— Мы старались брать в качестве референсов не фильмы, а живопись: начало XX века, русские передвижники, немецкие экспрессионисты, англичане, в том числе Уильям Тернер. Было важно понять, как художники чувствуют колорит эпохи, как они в статичных изображениях передают пластические, внешние проявления характера человека. Художники такие вещи очень тонко чувствуют, и у них стоит этому поучиться.

— Особую роль в картине играет звук. Как работали с ним?

— С самого начала было понятно, что фильм о человеке, который потерял зрение, должен быть особенным по работе со звуком. Решение с Рахманиновым пришло позже.
Создание фильма похоже на выращивание дерева. Это не что-то готовое, что один раз придумал, жестко зафиксировал винтами и потом год-два делаешь. Есть корни дерева — опора на классическое искусство, есть ствол — драматургия. От него идут ветви, которые могу разрастаться по-разному. Так постепенно фильм расширяет смыслы и обрастает новыми. И лирическая музыкальная тема из третьего концерта появилась, как параллель с судьбой главного героя, с его характером.

С самого начала было понятно, что фильм о человеке, который потерял зрение, должен быть особенным по работе со звуком.

С другой стороны, в военных эпизодах не должно быть гармонии. Поэтому в них мы слышим несколько параллельно идущих мелодий, которые внахлест переходят одна в другую, сбивают друг друга. Есть эпизоды, где музыка только рождается и сразу обрывается. Война страшна, отвратительна и безобразна. Нам не хотелось, чтобы музыка романтизировала войну, поэтому она звучит так деструктивно.

Могу сказать еще об озвучании. Точно так же, как мы подбирали лица, мы старались подбирать голоса. Ведь в российской армии служили люди из самых разных регионов, а значит, были и разные говоры: астраханский, вологодский, рязанский. Нам необходимо было все это отразить, поэтому мы отбирали людей, у которых эти говоры сохранились, например приехавших из Вологодской области. Приглашали их, записывали реплики. То же и с немецкой речью. Всех персонажей у нас озвучивали носители языка.

— Исходя из опыта «Мальчика русского» могли бы вы дать какой-то совет другим режиссерам, готовящимся к дебюту?

— Всему, что я умею в режиссуре, я научился у Александра Николаевича Сокурова. Но это что касается профессии. Кроме того он многое сделал для понимания того, что нужно заниматься самовоспитанием, для пробуждения самосознания.

Нам не хотелось, чтобы музыка романтизировала войну, поэтому она звучит так деструктивно.

Один из важных его советов — никогда ничего не бояться. Мне кажется, это особенно важно для дебютанта, от которого всегда ждут какой-то энергии, новизны. Если вас захватила творческая идея, то не нужно сомневаться по поводу того, что об этом скажут, понравится это кому-то или нет. Если сам чувствуешь энергию, страсть к делу, то просто делай это и не бойся.

Источник