Кирилл Набутов о работе, увлечениях и принципах

Продюсер, журналист, спортивный комментатор и телеведущий Кирилл Набутов рассказал «Теле-Спутнику» о некоторых эпизодах своей богатой карьеры, увлечениях и принципах, которыми он руководствуется в работе и по жизни.

 Я слушал ваши спортивные репортажи начиная с раннего детства. Тогда отец мне говорил, что комментирует «сын того самого Виктора Набутова». Сейчас вы сами «тот самый Кирилл Набутов». Часто ли вас сравнивали с отцом? Как вы к этому относились? Давало ли это дополнительную мотивацию, стремление что-то доказать?
Любому человеку хочется, чтобы его любили и уважали за то, что он сам собой представляет, а не как чьего-то сыночка или внучка. Конечно, поскольку я по своей глупости — а теперь я понимаю, что это была глупость, — выбрал род деятельности, которым занимались мои отец и мама, я должен был быть готов к тому, что меня будут сравнивать с папой. Тем более что папа к тому времени умер и это накладывало определенный отпечаток. Когда мы стали делать какие-то вещи, которые никто до этого не делал, когда мы начали придумывать какие-то форматы и истории, никак не связанные со спортивными репортажами, — а я вообще тогда расстался со спортивным телевидением довольно надолго — и когда были проекты, которые добились успеха, рейтинга, каких-то призов и так далее, тогда меня стали узнавать и эти достижения уже никак не связывали меня с папой кроме фамилии.
 Тем не менее изначально ваше появление на телевидении было связано именно со спортивными трансляциями. Сказалось влияние вашего отца?
Нет, отец умер в 1973 году, когда мне было 15 лет и я учился в школе. Потом прошла еще целая вечность, прежде чем я вырос и начал самостоятельно работать. В каких-то вещах мне, конечно, помогали друзья отца.
 А сами вы спортом занимались?
Да, я занимался разным спортом — футболом и не только. В студенческом возрасте я увлекался греблей, мы даже выигрывали разные всесоюзные соревнования. Но я не был олимпийским чемпионом. Мне это было не дано. Если бы я понял это пораньше, тогда, может, не занимался бы спортом вовсе, потому что времени, сил и здоровья это отбирало прилично, а для собственного удовольствия можно было бы позаниматься и по-другому. Но я ни о чем не жалею. Спорт учит терпеть, состязаться, заставлять себя. Хотя сегодня я люблю физкультуру, а не спорт. Мне сейчас интереснее посмотреть в Интернете или по телевизору что-то из области новых достижений в тренировках, похудения, укрепления или растяжек, чем посмотреть лишний матч по волейболу, баскетболу или второсортному футболу. Какая мне разница, кто выиграл, например, в матче «Динамо» со «Спартаком»? А физкультура — это классно.
 Передача «Адамово яблоко» стала в свое время настоящим прорывом на отечественном ТВ. В отличие от многих других передач, возникших на волне свободы нравов, поднявшейся в стране в начале 90-х, этот проект был не только смелым, но и стильным. Он открыл для зрителей таких персонажей, как доктор Щеглов, Илья Олейников и Юрий Стоянов. Как родилась идея этого проекта?

Честно говоря, я уже не помню подробностей. Идея родилась в каком-то разговоре, а потом я встретил своего товарища по работе в спортивной редакции Александра Жукова. Он тогда уже там не работал и делал милицейскую передачу, которая называлась «Из компетентных источников». Я рассказал ему об этой идее. Он ей загорелся, и мы вдвоем запустили проект, не очень зная, что это такое, как это делать. У нас не было ни режиссеров, ни советчиков, ни кого-то еще. Но мы попали. Это тот случай, когда ты угадываешь.

С теми же Юрием Стояновым и Ильей Олейниковым мы угадали. Они тогда ходили в разные места и предлагали идею изображать анекдоты на экране, но их никуда не брали. Тогда этого на телевидении не было. А мы прикинули и решили попробовать. И угадали. В итоге быстро раскрутились. Потом они ушли и у них началась уже своя история с «Городком». Так что это был вопрос чистой случайности, а может быть, интуиции. Вышло точное попадание в ожидания аудитории.

 Недавно вы сотрудничали с телеканалом «Еда», на котором вместе с Ильей Лазерсоном вели шоу «Банкет. Фуршет. Недорого». Всегда было интересно — куда деваются приготовленные во время съемок блюда?
После окончания съемок их съедают операторы. Операторы — самые прожорливые и самые сексуально озабоченные люди на телевидении. Они с вожделением глядят на приготовление еды. Когда заканчивается съемка, они тут же бросаются ее есть. В день может сниматься пять выпусков программы, и им говорят, что у них пятиразовое питание, причем эксклюзивное от лучших поваров. Поэтому операторам, работающим на таких съемках, никогда не платят много.
 Частая смена жанров, в которых вы делали проекты, — это разносторонность ваших интересов, поиск оптимального для себя формата, стремление попробовать что-то новое, природная непоседливость?

Наверное, это непоседливость и желание попробовать что-то новое. Насчет разносторонности интересов — я в последнее время очень полюбил искусство, но не делаю передач об искусстве. Или, например, я очень люблю столярное искусство — работу с деревом. Когда-то я учился столярному ремеслу. Это было недолго, но любовь к материалу у меня осталась. Я и сейчас люблю что-то попилить какой-то особой японской пилой или сделать ласточкин хвост и так далее. Но я не делаю программ про столярное искусство, потому что не очень понятно, куда их девать. Кому они интересны, кроме 30 таких же любителей, как я?

Так что разные проекты — это такое любопытство. Когда удается удовлетворить его за чужой счет, это совсем здорово.

 Какие из ваших многочисленных проектов запомнились вам больше всего? Какие из них вам были ближе?
Честно говоря, под таким углом я на них никогда не смотрел. Родное, наверное, все, что от тебя исходит, что ты сделал и на что потратил энергию, нервы и время. Ты за все это отвечаешь и не хочешь, чтобы все это было сделано кое-как, только бы отвязаться. Ты же понимаешь, что потом будет стыдно перед самим собой и перед публикой, поэтому стараешься. Есть какие-то проходные вещи, которые ты больше делаешь для заработка, и это так душу не рвет. А в каких-то проектах ты действительно стараешься на разрыв аорты. Напрягаешься, мучаешься, терпишь, чтобы все получилось здорово.
 Что для вас лично является критерием профессионального успеха? За что вы можете сами себя похвалить и испытать гордость?

Как ни странно, критерий успеха — это собственная оценка, которая дается самому себе. Для меня также многое значит мнение моей жены, которая относится к людям, которые никогда не будут льстить. Наоборот — она пригвоздит почище других. Если она говорит, что это нормально, значит, мне не стыдно за то, что я сделал.

С профессиональной точки зрения, с точки зрения качества, стараешься, чтобы все было хорошо. Бывают случаи, когда ты знаешь, что сделал хорошо, а рейтинга высокого нет. Такое тоже бывало. Это, конечно, расстраивает. Но бывает, когда ты сделал так себе, а рейтинг высокий. Это расстраивает еще больше, потому что получается, что все зависит не только от тебя, а, например, от того, в какое время эфира поставили эту программу. От этого рейтинг сильно зависит.

Наверное, в душе у меня есть что-то от перфекциониста. Особенно, если работаешь с какими-то словами — импровизируешь или делаешь какие-то тексты, — то смотришь, чтобы не было ошибок, все было грамотно, факты были проверены.

 Многие изначально спортивные журналисты, например Василий Уткин или Юрий Дудь, расширяют сферу своей деятельности на новые медиа — ведут топовые YouTube- и Телеграм-каналы, активно пишут в «Твиттер» и «Инстаграм», собирая очень внушительную аудиторию. У вас есть такие планы?

Я, наверное, немного староват, потому что позже, чем Уткин, Дудь и другие люди оценил возможности Интернета и необходимость работы с ним. Все-таки инерция мышления старая оставалась. Я думаю, что сейчас бросаться вдогонку — дело безнадежное и неблагодарное, но у меня есть в голове два проекта, которые я планирую сделать в Интернете и посмотреть, что из этого получится. Проблема в том, что я недостаточно образованный по этой части человек. Мне нужно советоваться с людьми, имеющими намного больший опыт, чем у меня, чтобы избежать ненужных ошибок.

Что касается Василия Уткина и Юрия Дудя — это совершенно разные примеры. Я не скажу про Уткина, но что касается Дудя, то прошлый сезон его шоу стал прорывным. Он и раньше был известным парнем — работал в Sports.ru и не один год, но все время оставался за кадром как редактор агрегатора спортивных новостей. После этого он попал на «Матч ТВ». Там у него была передача «Культ тура», которую он вел вместе с футболистом Евгением Савиным и музыкантом Сергеем Шнуровым. Может быть, после этого он подумал, что нужно делать историю таких интервью на интернет-канале с разными интересными людьми. Но получилось так, что ничего подобного на открытых телеканалах нет. Есть Познер, но это совсем другое: в понедельник вечером, иногда заумно, иногда тяжеловато — в общем, для другой аудитории. А для такой активной и при этом умной публики, вдруг оказалось, что подобного нет. При этом он умеет разговаривать и является очень хорошим профессионалом. Поэтому и произошло точное попадание проекта в аудиторию. В то же время я смотрел документальные фильмы, которые делал Юрий Дудь. Я видел один про Сергея Бодрова и еще какой-то. Должен сказать, что это существенно слабее, чем его интервью. Я знаю, как делается документальное кино, из чего оно состоит. Это все не так интересно. Невозможно быть везде одинаково успешным. Что-то получается удачнее, что-то нет. Это нормально. Что касается Василия Уткина, все, что произошло с ним, начиная с канала «Матч ТВ», потом с «Первым каналом» во время чемпионата мира по футболу, — он должен на это молиться и благодарить судьбу. Как говорил Сальвадор Дали, главное, чтобы о тебе говорили. На худой конец, пусть говорят хорошо. Это добавило Василию количество упоминаний. Футбольный комментатор он, мягко говоря, средний. У него есть другие плюсы, которые выражаются в очень хорошем чувстве юмора, у него хороший образ такого толстячка, он умеет себя вести, у него хорошая реакция, хороший слог. Эти его плюсы гораздо больше, чем те слова, которые он произносит о футболе. Сейчас у него как раз есть возможность развиваться в большом количестве направлений. Тем более что у нас в стране футбола опять долго не будет.

 Учитывая столь активную профессиональную деятельность, остается ли у вас достаточно времени на отдых, хобби, развлечения?

Хочется больше времени посвящать отдыху, хобби и развлечениям. Оказывается, что на старости лет ты видишь, какое большое количество хобби ты можешь найти. Хотелось бы исправить ошибки детства и начать играть на каком-нибудь музыкальном инструменте, начать учиться рисовать, начать путешествовать по-человечески, научиться работать по металлу. Есть масса всего интересного. Плюс ко всему я стараюсь каждый день тренироваться. У меня есть масса всяких неосвоенных тренировочных практик. И еще есть работа по дереву. Также люблю проводить время на даче, а там всегда большое количество всяческих занятий — тут газон зарос сорняками, тут прогнили доски террасы, тут протекает сарай — все это требует твоего любовного отношения. И ты в краске, опилках, грязи, битуме возишься и говоришь себе: «Я отдыхаю».

Пляжный отдых я не люблю, поэтому поездка в Египет или Турцию в высокий сезон меня абсолютно никак не привлекает. По Европе же лучше ездить, когда меньше народу и можно спокойно, не парясь по жаре или по морозу, прогуляться, пройтись по музеям или каким-то красивым местам, поэтому меня вполне устраивает ноябрь или ранняя весна. А учитывая текущий курс евро, может быть лучше поехать по Золотому кольцу России — в Калугу или Архангельск, это интересные места.

 Спрошу вас как профессионального телевизионщика — вы телевизор смотрите?
Я смотрю телевизор. У меня каналов больше, чем три, поэтому щелкаю пультом. Не хочу быть снобом и заявлять, что телевидение стало плохим и ниже моего достоинства его смотреть, — это неправда. Я знаю многих телевизионщиков, которые говорят: «Я телевизор не смотрю», но сами зарабатывают, работая на телевидении. Я смотрю его регулярно. Может быть, я не досматриваю весь фильм до конца, потому что, чтобы понять качество работы актеров и уровень сценария в каком-нибудь очередном ментовском сериале, достаточно пяти минут. Так же, как достаточно посмотреть какие-то псевдо-ток-шоу, чтобы убедиться, что сейчас начнут материться, потом опять драться, и все на одну и ту же тему. Но то, что я в принципе буду смотреть телевизор, — это точно. Даже новости.

 Новостям по телевизору доверяете больше, чем информации, которую можете отсеять в Интернете?
Конечно, меньше. Я смотрю новости, чтобы понять, что выносится в повестку дня, ловлю сигналы, не звучащие напрямую, чтобы посмотреть, как это делается. Я не складываю информационную картину дня из программы «Время» или «Вести», а имея телефон, могу посмотреть в течение дня какие-то сайты. Это делает большинство активных людей. К моменту, когда выходят в эфир главные новостные программы страны, я все новости уже знаю. Но посмотреть, как они их излагают, что за чем ставят, найти какую-то внутреннюю логику и поймать для себя какие-то сигналы мне, конечно, интересно. Тем более что я знаю людей, которые все это делают.
 Каков ваш диагноз российскому телевидению — жить будет?
Да, конечно. Вопрос в том — как? Насколько богато? В ближайшие годы богатства не ожидается. Насколько разнообразно? Что касается больших открытых каналов, подозреваю, что особого разнообразия ждать не придется, так же, как и особого фрондерства и свободомыслия. Сейчас, как видите, везде в ходу такая триада — новости, или то, что ими называют, студийные ток-шоу, или крик на животрепещущие политические темы, почти везде одинаковый, и третье — разные большие игрушки, в том числе с проявлением каких-нибудь способностей, типа «Голоса», «Минуты славы» и подобных.
 Какими основными принципами вы руководствуетесь в профессиональной деятельности и в повседневной жизни?

Основной принцип по жизни — меньше есть. Тогда у тебя будет хороший вес, хорошее настроение и не будут болеть ноги. Поэт Михаил Тинкельман сказал: «Если хочешь быть здоровым, не ходи с лицом суровым. Меньше будут бить по роже, больше будешь ты здоровым». Это такой правильный принцип относительно поведения в обществе.

Что касается работы, то лучше не начинай работать, но не халтурь, что бы ты ни делал. Естественно — не воруй, не злобствуй, не осуждай других. Потому что ты сам состоишь из одних недостатков. Чем старше ты становишься, тем больше начинаешь это понимать. А когда все понял, то понимаешь, что уже и умирать настала пора. Все очень просто.

 

Источник