Телевидение будущего
В течение прошедшего века звучало много других мрачных пророчеств. Когда-то газеты должны были, по мнению аналитиков, вытеснить книги, кинематограф – театр, телевидение – кино, домашнее видео – радио и телевидение, и, наконец, пришла очередь отправиться к праотцам самому ТВ. Ни один из этих прогнозов не сбылся, и пока самой крупной жертвой цифровых технологий стала пресса, которая теряет тиражи и читателей.
Однако телевидение оказалось хитрее, чем считали ученые мужи. Оно даже не думает сдаваться, прорастая, как сорняк, через компьютерные дисплеи, на спутниках и в кабельных сетях, множась нишевыми каналами или даже маскируясь под своего врага, прорастая в виде потокового мультимедиа и видеосервисов по подписке. Если в 2000 году люди в мире смотрели телевизор в среднем 4,9 часа в день, то в наши дни эта цифра выросла уже до 5,8 часа. Телевидение продолжает расти и развиваться, казалось бы, вопреки всем тенденциям.
Нет ничего проще разговоров о будущем, потому что не все, как жительница Ямайки Вайолет Браун, могут дожить до 117 лет, чтобы проверить точность прогнозов.
Вместе с тем уже сейчас понятно, что некоторые предположения сбудутся с высокой степенью вероятности. Например: различные приставки позволят нам смотреть онлайн-телевидение со все большего типа носителей в любой точке земного шара; появится возможность проецировать телевизионное изображение на любую поверхность без потери качества – дверцу холодильника, стену в спальне, и такие системы уже созданы; возникнут каналы, вещающие в 4K; телевизоры станут голографическими, а телевидение – значительно более интерактивным, программы, телешоу и телеведущие станут тэгами в интерфейсе экрана.
Николай Гоголь писал: “Стоит только попристальнее вглядеться в настоящее, будущее вдруг выступит само собою”. Мы обратились к уважаемым людям России, которые часто и подолгу вглядываются в настоящее, и предложили им высказаться о том, какое будущее ожидает телевидение, ответив на ряд вопросов:
1. Похоже, телевидение проигрывает Интернету. Количество пользователей Яндекса, как известно, превысило аудиторию Первого канала. Новости онлайн доставляются более оперативно, чем в телеэфире. Многие перестали даже включать телевизор, потому что все их запросы удовлетворяет сетевой контент. На ваш взгляд, есть ли вообще будущее у телевидения?
2. Когда-то в конце 80-х годов Владимир Познер говорил нам на Иновещании, что радио из передового СМИ превратилось в фоновый шум. А сейчас радио вообще слушают только в машине, по пути “на” и “с” работы. Не кажется ли вам, что телевизор тоже становится больше дополнением к интерьеру, чем источником информации и развлечений?
3. Для вас Интернет — соперник или помощник?
4. Интернет, как известно, очень конкурентная среда. В нем нет и, наверное, не может быть такой монополизации, как на телевидении, когда существует ограниченное число телеканалов. Правда, благодаря этому телевизионная реклама очень дорогая. Будет ли когда-нибудь реклама в сети стоить столько же, сколько на ТВ?
5. Где, как вы полагаете, вы будете работать лет через 20?
1. Интернет не победит ТВ. И симбиоза не будет. Будет вечная не война даже, а вражда. Попытки слияния и взаимного поглощения. Но все останется как есть! Вернее, все уже осталось. Все, что могло произойти, уже произошло. Даже радикального перераспределения бюджетов в пользу Интернета уже не будет. Это тоже уже произошло.
1. Вопрос крайне сложный. С одной стороны, нужно констатировать, что молодежь младше 25 лет телевизор просто не включает НИКОГДА. И этот факт наводит на мысли, что с уходом нынешнего поколения 50+ телевидение окончательно потеряет своего зрителя.
И, таким образом, перестанет быть нужным.
С другой стороны, проект “Голос”, например, в момент своего появления внезапно и потрясающе консолидировал вокруг телевизора разные поколения, и все ждали пятничного вечера (особенно в дни прямого эфира!), чтобы смотреть этот проект в момент его выхода, а не просматривать потом в Интернете. То есть люди по-прежнему нуждаются в некой общей эмоции, которая бы происходила “здесь и сейчас”, и испытывать ее хотят одновременно – все вместе. Такие же эффекты иногда случаются с хорошими сериалами, хотя и реже.
Не говоря о том, что в Интернете “досматривают” продукт, сделанный для телевидения – это ведь огромная часть самого Интернета.
Поэтому я бы не рискнула утверждать, что у телевидения совсем нет будущего. Другое дело, что контент, судя по всему, будет постепенно сильно меняться. Привычная на сегодня сетка вещания не выдержит конкуренции с разнообразием интернет-предложений. Зато Интернет не даст эффекта одновременной эмоции. Мне кажется, вся основная “схватка” будет происходить на этом поле.
2. Тенденция такая есть. Но опять же тотально это касается только тех, кто младше 25-ти. С другими возрастами картина чуть более разнообразная. В столицах – одна, в регионах – другая. Поэтому пока нельзя говорить о “дополнении к интерьеру” как о случившемся явлении.
3. Для меня –помощник. Есть приятная и быстрая возможность уточнить любую информацию, посмотреть нужный кусок фильма, прослушать песню или увидеть клип. Как и возможность острее чувствовать актуальность того или другого события, а значит, опираться на него.
4. Я полагаю, что многие проблемы мирового телевидения как раз очень крепко связаны с рекламодателями. До тех пор, пока не перестроится восприятие своей аудитории у рекламодателя, невозможно мечтать о революции в телевизионном пространстве. Реклама чрезвычайно тормозит сейчас его развитие. Именно реклама отказывается принять факт, что разнообразие интересов аудитории очень большое. Дробность – это реальность. А реклама по-прежнему мечтает о некоем глобальном телепродукте, который интересен сразу 50 млн смотрящих, и требует соблюдения этих условий от телевидения. Телевидение поддерживает эти правила игры, поскольку напрямую зависит от рекламы, и теряет возможность набирать свою аудиторию по другому принципу – адресно. По возрастам и интересам.
Нужно как-то совсем иначе “вписывать” рекламу в телепродукт. Искать новые пути подачи. Если телевидение все же приспособится к новым вызовам, то реклама со своими новыми наработками снова станет выделять огромные бюджеты именно телевидению.
5. Где буду работать я – трудно сказать. Возможно, нигде. Потому что через 20 лет мне будет около 70-ти и я не уверена, что моя персона будет вообще интересовать новую, молодую телеаудиторию.
Что же касается телевидения, то… Мне кажется, будут все перечисленные варианты плюс еще добавятся какие-то, о которых мы пока даже не подозреваем.
И эфирное телевидение вполне может остаться в живых. Потому что все равно, при всем невероятном выборе, который дает Интернет, мы наблюдаем, что существует мода на какие-то сериалы, которые все ищут в Интернете. Или у какой-то песни мгновенно миллионные прослушивания. Если эфирное телевидение поймает дух времени, то у него есть шансы.
Меринов
1. К сожалению, у телевидения есть будущее. Потому что только это так называемая “продвинутая часть” граждан перешла в Интернет. Я тут в больнице пару недель отдыхал. Два телевизора на этаже. Насмотрелся, кстати, отличный “срез” публики. Не только со всей России, но и из ближнего зарубежья. Смотрят два канала, часами. Первый и РТР. Все эти шоу, все новостные программы. На уколы не оттащить от ящика. В Москве, да, может, и происходят изменения. Но телебратия может жить спокойно – регионы ей не дадут засохнуть.
2. Почему? Допустим, то же “Эхо” для довольно большой аудитории является тем самым передовым СМИ. “Серебряный Дождь” и “Коммерсантъ ФМ” также имеют обширную аудиторию. Да и “Маяк” слушают многие.
Насчет дополнения в виде ТВ, опять же: есть Москва, Питер и еще пара-тройка крупных городов. Да, наверное, в них подобная ситуация. У нас все очень сконцентрировано в буквально нескольких мегаполисах. И есть остальная Россия, у которой, мягко говоря, другие проблемы. Недавний телерепортаж с торжественного открытия водяной колонки меня потряс. Двадцать первый век на дворе. Но, выходит, что далеко не на каждом.
3. Для меня Интернет просто незаменим. Я работаю дома и отправляю свои картинки исключительно через него. Те же соцсети. Неподцензурная пока область. Да и просто – пообщаться с друзьями, как в стране, так и с уехавшими, без потери собственного здоровья – это же счастье!
5. Мне 58 лет. Но фантазия богатая. Надеюсь, работать за меня будет пара послушных роботов, а я буду гулять среди своих кумиров. Силой мысли включил какой-нибудь гаджет, и к тебе в гости немедленно являются, допустим, голографические, но искренне радующиеся нашей встрече Джимми Хендрикс с Томом Уэйтсом – а что, к примеру, Алексей Викторович, джеманем?! Наливай, то есть, отчего бы и нет?! Поехали, ребята!
Евдокимов
1. Есть, потому что это слишком узкое понимание телевидения только как способа доставки контента. Телевидение – это и есть контент: сериалы, реалити-, ток-шоу. Разве Дудь – это не телевидение? Или сериалы Netflix? А баттл Гнойного против Оксимирона разве не является обновленной версией “Музыкального ринга”? Это то же самое телевидение, которое попадает к нам иным путем. У него просто другая точка входа, контакта со зрителем – не через телевизор, а через персональный гаджет – компьютер или смартфон. Не стоит также забывать и такую вещь: кто является основным заказчиком и финансистом телевизионного контента? Им являются телевизионные каналы. И пока бизнес-модель зарабатывания денег на телевизионном контенте будет им позволять это делать, будет и телевидение. Хотя уже сейчас есть примеры, как интернет-гиганты, такие как “Вконтакте”, начинают заказывать телевизионный контент для себя, потому что поняли, как это монетизировать.
2. Сейчас ни о чем нельзя говорить однозначно, потому что все может оказаться правдой. Для кого-то телевизор – это предмет интерьера и выполняет функцию “белого шума”. Для кого-то – источник ежедневных развлечений и жизненной повестки, потому что нет у этих людей другой такой интересной жизни, кроме той, что показывают по телевизору. Для кого-то – один из многочисленных источников информации, из которых человек черпает знания о мире. Кроме того, потребление видеоконтента становится все более индивидуальным и точечным. Например, я хочу посмотреть сериал. Но для этого мне не нужна нагрузка в виде новостей или женских ток-шоу. Или мне нужно все время находиться в курсе событий – зачем мне тогда шоу про танцы? Именно в этом причина роста нишевых каналов, которые удовлетворяют конкретный нишевый запрос, и это вряд ли говорит о смерти телевидения, скорее, об изменении структуры его потребления.
3. И то, и другое. Потому что, с одной стороны, это конкурент в борьбе за внимание аудитории, а с другой – источник вдохновения, информации, новых трендов и героев.
4. Это встречный процесс. Реклама на ТВ, в том числе за счет появления альтернативных площадок, будет дешеветь, реклама в Интернете за счет монополизации базовых ресурсов (видеоплееров, онлайн-кинотеатров), которые, не секрет, аккумулируются в руках крупных корпораций, будет дорожать. В итоге одни и те же агентства будут продавать ее и там и тут, так что, образуется паритет.
5. Очевидно, что будущее телевидение будет выстраиваться вокруг точек скопления и аккумуляции аудитории – социальных сетей, поисковиков, интернет-ритейла, информационных ресурсов. Это – будущие заказчики телевизионного контента. Помимо классических “вечных” жанров (фильм, сериал) наверняка получат развитие форматы, построенные на вовлечении в некий одномоментный коллективный визуальный опыт больших групп аудитории. Это могут быть игры, массовые зрелища (точнее, трансляции этих зрелищ), соревновательные жанры, возможно, какие-то VR-форматы. В любом случае у зрителя должно будет создаваться ощущение соучастия и личного присутствия в происходящем, а не пассивного внимания к бегающим картинкам на стене своей квартиры. Через 20 лет я буду там же, где и сейчас, где-то со всем этим рядом.
Синдеева
1. Думаю, что у классического эфирного телевидения в нашей стране еще долгая жизнь, как минимум, пока наше поколение (30–50-летние) будет живо. Еще лет 40. Но потребление будет падать, если будет быстро и качественно развиваться Интернет, так как появляется достаточно контента, который многие будут смотреть по большому телевизору, но это не обязательно эфирное телевидение. Для молодого поколения, родившегося после 2000 года, думаю, эфирное линейное ТВ потеряно.
2. Надо разделить: телевизор как эфирное смотрение – да, видимо, становится шумом или исчезает, а телевизор как экран – это активный экран, в котором есть все то же, что в компьютере или телефоне, будет жить, потому что ютьюбовские ролики смотреть удобнее на большом экране. Наши дети включают телевизор, чтобы войти в YouTube.
4. Интернет, как известно, очень конкурентная среда. В нем нет и, наверное, не может быть такой монополизации, как на телевидении, когда существует ограниченное число телеканалов. Правда, благодаря этому телевизионная реклама очень дорогая. Будет ли когда-нибудь реклама в сети стоить столько же, сколько на ТВ? Я не знаю, предполагаю, что будет ее цена расти.
5. Себя могу представить активно работающей, хотелось бы на телеканале “Дождь”. Мы будем производить контент, который станем распространять на тот момент всеми возможными способами.
– Спасибо!!! Финальный абзац дышит оптимизмом:). – Так “оптимистик же ченнел”:).
Любимов
1. Не знаю, либо Яндекс это пиарил или это просто враги Первого канала такой сделали вброс. Однако правда, что сейчас выросло поколение, для которого смотреть федеральное телевидение – вчерашний день. Молодые люди действительно не знают, что такое телевизор. Мы его смотрели, потому что а что еще смотреть? Это все-таки был чудо-прибор. Сейчас это уже не так. Технологически Интернет перерос телевидение. Оно подросткам уже вообще не нужно. Более того, в связи с тем, что у нас телевидение пропагандистское, оно вдобавок является враждебным. Сейчас с брендом “Первый канал” идти в Интернет – глупо, потому что ты соберешь меньше, чем если ты придешь под своим именем. Как если бы Юрий Дудь у себя в “вДудь” написал “Первый” в уголочке. Пять лет назад это было бы круто, а сейчас такое только навредит.
3. Телевизоры могут довольно скоро стать музейным экспонатом. Я могу себе представить, как люди будут собираться и говорить, например:
– Слушайте, а давайте мы посмотрим телевидение.
– Ну давайте. Это так интересно, так романтично, мы это делали последний раз 20 лет назад.
Знаменитый популяризатор науки Митио Каку однажды написал про эксперимент над мышами, которым для лучшей запоминаемости команд в мозг вживляли микрочип. Ученые в будущем скажут потребителям: “Слушайте, нафиг вам нужно покупать “Samsung Smart TV”, вставьте себе в башку чип и через него получайте гораздо лучшее качество”. А, скажем, сценаристы, вот типа нас с тобой, мы будем работать в парах с IT-шниками. То есть ты написал сценарий, программист его кодирует и загружает под хэштэгом #Иван Усачев. А я как зритель хочу посмотреть твои фильмы про катастрофы, зачем мне включать телевизор и сидеть перед ним? Я вставляю себе в голову чип, за секунду все получаю, а потом сижу и думаю: “Да, какой интересный Иван Усачев, замечательный журналист. Как он ярко рассказал про гибель Атлантиды”. Так что для телевидения больше всего опасны лабораторные мыши. Поэтому и Интернет, кстати, скоро умрет.
Лысенко
1. Сегодня уже все забыли, что Интернет – это система, создаваемая под эгидой ЦРУ, АНБ, КГБ и т.д., первоначально работала как система шифровальной связи или закрытой связи. Телевидение, которое началось еще на моей памяти как, скажем, технический эксперимент, постепенно превратилось в составную часть нашей жизни. Умрет оно или заменится? Думаю, что это все глупости. Думаю, что произойдет чисто технологическое соединение и распределение задач. Да, сегодня новости, информация – это уже функция Интернета. Сам себя ловлю на том, что я практически не смотрю новости по ящику. Ну, кроме вот своих, на ОТР. Быстрее, оперативнее…
Меня сегодня смущает некое растворение профессии журналиста из-за расширения Интернета. Я бы сказал даже, ее некоторое исчезновение. Я имею в виду блогеров. Я, может быть, старый человек, я уже по-другому мыслю. На мой взгляд, все-таки это не журналистика. Ведь, понимаешь, за журналистом всегда есть, кроме профессии, мощь профессионального сообщества. Хотя у нас сейчас в стране с этим стало плохо, но во всем мире союз журналистов – это весомая и влиятельная структура. Помнишь, как был довольно знаменитый фильм, ты, может, и не помнишь – “Небесный тихоход”, чудный такой фильм. Там девчушка говорит: “Я корреспондент “Правды”. Он на нее так смотрит. Потом пауза: “Пионерской правды”. Понимаешь? Разные масштабы. В то же время в каждой организации, в каждом дворе, в каждом подъезде есть свой политобозреватель дядя Вася, который просто ну с Трампом на дружеской ноге и обсуждает, так сказать, все международные дела. Какой-нибудь экономический обозреватель тетя Нюша, которая два раза в жизни видела евро и объясняет, в чем надо хранить деньги. Они народные комментаторы, и они влияют на сознание. По сути дела, блогеры сегодня – это ведь дворовые обозреватели. Да, среди них есть талантливые, серьезные люди. Но они выражают свою точку зрения.
Или как в фильме Герчикова “Кучугурские хроники”. Там с мужиком одним разговаривают: “Кому ты доверяешь?” И он говорит: “Я вот доверяю этому, Познеру”. “Ну, – говорят, – а мало ли что Познер тебе там посоветует? Он тебе может посоветовать пойти броситься в реку”. – “Ну пойду брошусь. Значит, наверное, так нужно”. Понимаешь? Было доверие журналистике.
Блогерство – оно несколько унижает сначала, а потом, я бы сказал, уничтожает профессию. Вот это жалко.
Я думаю, должно пройти определенное время. Нам откроются совершенно неожиданные возможности. И еще я твердо убежден, что эпоха диктата больших каналов заканчивается. Думаю, останется один-два крупных канала. Должен остаться государственный информационный канал: государство должно иметь свой канал, на котором оно занималось бы пропагандой. И я не боюсь этого слова: не бывает государства без пропаганды, без объяснения своей политики. Все остальное должно быть то, что сейчас называют “нишевые каналы”, а на самом деле это не нишевые, это просто каналы по интересам. Понимаешь, сколько людей, которые садятся и включают “Animal Planet”? Сказочный канал. Любимое мое развлечение. Если мы посмотрим данные опросов, то увидим, как падает доля больших каналов, и ничего страшного в этом нет. Это не свидетельство их плохой работы. Это свидетельство расширения интересов людей.
Если в голову будут вшивать микрочипы, я бы лучше покончил с собой. Потому что, по сути дела, это превращение человека в радиоуправляемую игрушку. Я никогда в жизни не могу поверить, что кто-нибудь, назовем его Большой Брат, не воспользуется этой технологией.
